Рассмотрим более подробно структуру советского государства. Руководящей и направляющей силой всех организаций СССР была признана брежневской Конституцией КПСС. Конституция закрепила положение, которое фактически существовало с первых дней захвата власти большевиками. Это действительно так, с той поправкой, что не вся партия, в которой насчитывалось около 20 млн, — руководящая сила, а ее верхушка. В ее руках были все средства массовой информации, и партийные вожди могли сколько угодно хвалить себя. В программе КПСС было записано: «Партия ум, честь и совесть нашей эпохи». КПСС не упрекнешь в излишней скромности. Раньше считалось, что ум общества — интеллигенция, честь — войско, совесть — искусство. Партия все присвоила себе. Для сомневающихся же в ее абсолютной непогрешимости в избытке имелись учреждения, где тех, кого це смогла убедить идеология, «убеждала» физическая сила, как и представить нельзя было в царские времена:

234

Характеристика советского режима

|Сто правил страной? Подле октябрьского переворота на поверхность вместе с немногочисленной группой революционных фанатиков поднялись беспринципные, способные на все властолюбцы. Террор Сталина, повсюду искавшего врагов народа, уничтожал революционный идеализм. С его смертью и разоблачением Берйя государственный терроризм пришел в упадок- Власть захватил^ бюрократия, вышедшая из недр сталинизма, у которой не былр революционного пыла, потому что все революционно-фанатичнее было искоренено. Бюрократия помнила методы своего шефа, которые ей не однажды приходилось применять в прошлом, и при рлучае пыталась снова использовать их. Она не хотела полностью открещиваться от Сталина, держалась за него, как за каменную стену* потому что его методы — основа ее власти в историческом и структурном плане. Вскормленная Сталиным и прошедшая его школу бюрократия, не задумываясь, со всей жестокостью подавляла своих противников, но в силу ряда объективных причин не способна была действовать столь открыто; как в свое время Сталин, и вместо красного фона начал преобладать серый. Авантюризм сменился боязнью риска, стремление к экспансии — жаждой самосохранения, преступная мораль — аморальностью. Если преступникам нельзя отказать в знании жизни, пусть и извращенном, то бюрократы все дальше отходят от народа, которого инстинктивно боятся. Те, кто больше всего кричал о единстве с народом, норовили отгородиться от него пуленепробиваемыми стеклами, сетью охранников, закрытыми клубами, распределителями и т.п., лишь изредка показываясь людям или издалека с трибуны уча их жить чужими словами.

Иногда политологи наивно вопрошали: как советские руководители не видят, что творится в государстве? А если видят, то почему ничего це делают? До них не доходило, что можно, все видя, ничего не понимать, что понимание есть творческий процесс, а для этого надо обладать творческими потенциями; что идеологические шоры могут совершенно закрыть действительность; что истинные патриоты и просто совестливые люди не могут дойти до вершины власти, не переродившись совершенно; что, поскольку собственное положение руководителей прочно, это поддерживает иллюзию, что все в государстве хорошо.

Партийные организации на всех уровнях отнюдь не стремились к выяснению справедливости в конфликтных ситуациях, хотя к ним обращались За помощью. Чаще всегО они оставались на стороне ими же поставленной администрации предприятий, которые ближе к ним и более тесно с ними связаны. Чего они хотели,

235

Политология

так это чтобы было спокойствие и хотя бы фиктивное (на бумаге) выполнение директив, которые им спускали свыше и которые они спускали ниже. Этим жили сотни тысяч партийных функционеров.

Работники партаппарата на самом деле в полном смысле слова функционеры, т.е. люди, которые за определеннее блага соглашались на работу, которую выполняли если не механически, то, во всяком случае, не вкладывая в нее души, не разбираясь в специфике социальных систем, которыми пытались управлять, и в сложностях, которые возникали; действуя силовым давлением.