Социалистические и коммунистические теории XIX в. содержали новые идеи, отличавшие их от предшествующих доктрин.

Большинство социалистов и коммунистов придавало большое значение промышленному перевороту.

Оуэн подчеркивал, что внедрение машин в производство создало в Англии (и во всем мире) совершенно новое общество и подготовило условия перехода к строю коммун (ассоциаций). С помощью крупного производства, писал Фурье, человечество могло бы миновать самые злосчастные периоды своей истории, скоро перейдя к высшим этапам развития. Вся теория Сен-Симона и сен-симонистов основана на идее развития экономики, становления нового "промышленного общества". Паровые машины, утверждал Пеккёр (сен-симонист, потом фурьерист), создают условия для перехода к новой индустриальной организации, открывают "эру ассоциации". Поскольку машины обеспечивают изобилие, "рост промышленности делает возможным коммунизм теперь более, чем когда-либо...", — писал Кабе.

Признание влияния машинного производства на общество и его благосостояние не избавило ряд коммунистических концепций от уравнительных тенденций (например, одинаковые дома, мебель, форма одежды в Икарии Кабе), но практически исключило воспроизведение идей патриархального аскетического коммунизма XVIII в. (Дешан, Марешаль, Мелье).

В литературе с 20-х гг. XIX в. твердо обозначилась тенденция поиска содержания истории, закономерностей общественного развития, обусловливающих неизбежность социализма и коммунизма.

Стремление создать социальную науку, подобную физике, было свойственно Сен-Симону и его ученикам; изучению закономерности истории большое значение придавал Фурье, разработавший оригинальную концепцию общественного развития; свою систему Оуэн оценивал как важное научное открытие, основанное на изучении современного общества и его предыстории.

Поиск научной теории социализма и коммунизма резко повысил интерес к истории, к определению этапов развития общества и закономерностей перехода от одного этапа к другому, к политической экономии (изменение форм собственности, технико-экономических условий производства и т.п.). Прудон утверждал, что социализм становится научным только тогда, когда опирается на выводы политэкономии (все остальные виды социализма он считал утопическими). Стремление научно осмыслить промышленный переворот, разработать "новую теорию социальной и политической экономии", основанную на понятии причинно обусловленной закономерности (Пеккёр), в каждой из влиятельных школ вело к неодинаковым теоретическим результатам (по-разному определялись факторы прогресса или регресса, а также содержание самой истории и ее этапов и др.), но общим выводом оставалось признание неизбежности общества, свободного от эксплуатации человека человеком, основанного на всеобщем труде, гарантированных правах и свободах, материальном достатке и высокой духовной культуре.

В то же время было немало сторонников социализма, видевших в нем осуществление не "науки", а заповедей Христа или предписаний общечеловеческой морали либо здравого смысла. Высказывались также опасения в отношении доктринерского подхода к социализму (см. ниже).

Все социалисты и коммунисты XIX в. подчеркивали деление общества на классы, их противоречия и борьбу.

Предыдущая история человечества обычно определялась ими как история эксплуатации человека человеком, угнетения и сопротивления, борьбы между антагонизмом и ассоциацией. Уже для республиканской прессы 30—40-х гг. были характерны противопоставления: "аристократия богатства — народ", "буржуазия — трудящиеся". В "Журнале народа" в 1841 г. говорилось: "Общество разделено на два лагеря: на одной стороне хозяева, на другой — рабочие".

Социалисты и коммунисты отчетливо видели экономические основы классового деления общества и эксплуатации пролетариата буржуазией.

"Именно захват орудий труда, — писал в 1834 г. бабувист О. Бланки, — а не тот или иной политический строй превращает массы в рабов". В том же духе высказывался бывший сен-симонист Леру (1833 г.): "В настоящее время борьба пролетариев против буржуазии есть борьба тех, кто не обладает орудиями труда, против тех, кто ими обладает". Борьбу классов одобряли далеко не все социалисты, но всем были ясны ее причины. "Капитал и труд, — писал Фурьерист Консидеран, — находятся в состоянии явной войны".