во многих отношениях ограничивают ту свободу, которую он имел по закону природы.

130. Во-вторых, от власти наказывать он отказывается полностью и употребляет свою естественную силу (которую он до того мог использовать для исполнения закона природы по своему собствен­ному единоличному решению, когда считал это необходимым) для ока­зания помощи исполнительной власти общества в той мере, в какой этого потребует закон. Ведь, находясь теперь в новом состоянии, в ко­тором он будет пользоваться многими благами благодаря труду, помо­щи и обществу других членов того же сообщества, равно как и защитой всей его силы, он должен также расстаться в такой же мере со своей естественной свободой ради обеспечения себя, в какой этого потребует благо, процветание и безопасность общества; это не только необходи­мо, но и справедливо, поскольку остальные члены общества поступают подобным же образом.

131. Но хотя люди, когда они вступают в общество, отказываются от равенства, свободы и исполнительной власти, которыми они обла­дали в естественном состоянии, и передают их в руки общества, с тем чтобы в дальнейшем этим располагала законодательная власть в той мере, в какой этого будет требовать благо общества, все же это дела­ется каждым лишь с намерением как можно лучше сохранить себя, свою свободу и собственность (ведь нельзя предполагать, чтобы какое-либо разумное существо сознательно изменило свое состояние на худ­шее). Власть общества или созданного людьми законодательного ор­гана никогда не может простираться далее, нежели это необхо­димо для общего блага; эта власть обязана охранять собственность каждого, не допуская тех трех неудобств, о которых говорилось выше и которые делали естественное состояние столь небезопасным и ненадежным. И кто бы ни обладал законодательной или верховной властью в любом государстве, он обязан править согласно установленным по­стоянным законам, провозглашенным народом и известным народу, а не путем импровизированных указов; править с помощью беспристрастных и справедливых судей, которые должны разрешать споры посредством этих законов, и применять силу сообщества в стране только при выполнении таких законов, а за рубежом — для предотвращения вреда или для получения возмещения за него и для охраны сообщества от вторжений и захватов. И все это должно осуществляться ни для какой иной цели, но только в интересах мира, безопасности и общественного блага народа. 

Г л а в а   Х

О формах государства

132. Поскольку с момента объединения людей в общество большин­ство обладало, как было показано, всей властью сообщества, то оно могло употреблять всю эту власть для создания время от времени за­конов для сообщества и для осуществления этих законов назначенными им должностными лицами; в этом случае форма правления будет пред­ставлять собой совершенную демократию; или же оно может пере­дать законодательную власть в руки нескольких избранных лиц и их на­следников или преемников, и тогда это будет олигархия; или же в руки одного лица, и тогда это будет монархия; если в руки его и его наслед­ников, то это наследственная монархия; если же власть передана ему только пожизненно, а после его смерти право назначить преемника возвращается к большинству, то это выборная монархия. И в соот­ветствии с этим сообщество может устанавливать сложные и смешан­ные формы правления и в зависимости от того, что оно считает лучшим. И если законодательная власть первоначально была передана боль­шинством, одному или нескольким лицам лишь пожизненно или на какое-то ограниченное время, а затем верховная власть снова должна была вернуться к большинству, то, когда это происходило, сообщество могло снова передать ее в какие ему угодно руки и, таким образом, со­здать новую форму правления. Ибо форма правления зависит от того, у кого находится верховная власть, которая является законо­дательной (невозможно предположить, чтобы низшая власть предпи­сывала высшей или чтобы кто бы то ни было, кроме верховной власти, издавал законы); в соответствии с этим форма государства определя­ется тем, у кого находится законодательная власть.