 |
|
|
|
|
— Вероятно, там не будет недостатка в образчиках. — В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову. Разве не чудесна на первый взгляд и не соблазнительна подобная жизнь? — Пожалуй, но лишь ненадолго. — Далее. Разве не великолепно там милосердие в отношении некоторых осужденных? Или ты не видел, как при таком государственном строе люди, приговоренные к смерти или к изгнанию, тем не менее остаются и продолжают вращаться в обществе; словно никому до него нет дела и никто его не замечает, разгуливает такой человек прямо как полубог. — Да, и таких бывает много. — Эта снисходительность вовсе не мелкая подробность демократического строя; напротив, в этом сказывается презрение ко всему тому, что мы считали важным, когда основывали наше государство. Если у человека, говорили мы, не выдающаяся натура, он никогда не станет добродетельным; то же самое, если с малолетства — в играх и в своих Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ
ПОЛИТОЛОГИИ
103 занятиях — он не соприкасается с прекрасным. Между тем демократический строй, высокомерно поправ все это, нисколько не озабочен \ тем, кто от каких занятий переходит к государственной деятельности. Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе. — Да, весьма благородная снисходительность! —
Эти и подобные им свойства присущи демократии — строю, не имеющему должного управления, но приятному и
разнообразному. При нем существует своеобразное равенство — уравнивающее равных и неравных. [...] «Демократический»
человек [...] — Когда юноша, выросший, как мы только что говорили, без должного воспитания и в обстановке бережливости, вдруг отведает меда трутней и попадает в общество опасных и лютых зверей, которые способны доставить ему всевозможные наслаждения, самые пестрые и разнообразные, это-то и будет у него, поверь мне, началом перехода от олигархического типа к демократическому. — Да, совершенно неизбежно. — Как в государстве происходит переворот, когда некоторой части его граждан оказывается помощь извне их единомышленниками, так и юноша меняется, когда некоторой части его вожделений помогает извне тот вид вожделений, который им родствен и подобен.
—
Да, несомненно. [...] Тирания — Ну, так давай рассмотрим, милый друг, каким
образом возникает тирания. Что она получается из демократии, это-то, пожалуй,
ясно [ ] —Да. — А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы, погубили олигархию. — Правда. — Так вот, и то, что определяет как благо демократия и к чему она ненасытно стремится, именно это ее и разрушает. — Что же она, по-твоему, определяет как благо? —
Свободу. В демократическом государстве только и слышишь, как свобода прекрасна
и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе. 104 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ
ПРОБЛЕМЫ
ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ — Да, подобное изречение часто повторяется. — Так вот, как я только что и начал говорить, такое ненасытное стремление к одному и пренебрежение к остальному искажает этот строй и подготовляет нужду в тирании. — Как это? —
Когда во главе государства, где демократический строй и жажда свободы,
доведется встать дурным виночерпиям, государство это сверх должного опьяняется
свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те
недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы, и обвиняет
их в мерзком олигархическом
уклоне. — Да, так оно и бывает. — Граждан, послушным властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают как в частном, так и в общественном обиходе. Разве в таком государстве свобода не распространится неизбежно на все? |
| Реклама: |
