Эти положения содержались в официальном послании Маккин­дера в Версаль, где перекраивалась карта Европы. Она была воспри­нята как идея создания полосы буферных государств в Восточной Европе для размежевания Германии и России. Эти государства были созданы путем мирных переговоров, но оказались, как показало Мюнхенское соглашение 1938 г., неэффективным буфером. И мир не избежал новой катастрофической войны.

Сам Маккиндер отождествлял свои интересы с интересами анг­лосаксонского островного мира, то есть с позицией «внешнего по­лумесяца». В такой ситуации основа геополитической ориентации «островного мира» ему виделась в максимальном ослаблении харт­ленда и в предельно возможном расширении влияния «внешнего полумесяца» на «полумесяц внутренний».

Нетрудно понять, что именно Маккиндер заложил в англосак­сонскую геополитику, ставшую через полвека геополитикой США и Североатлантического союза, основную тенденцию: любыми спо­собами препятствовать самой возможности создания Евразийского блока, созданию стратегического союза России и Германии, геопо­литическому усилению хартленда и его экспансии. Устойчивая ру­софобия Запада в XX веке имеет не столько идеологический, сколь­ко геополитический характер. Хотя, учитывая выделенную Маккиндером связь между цивилизационным типом и геополитическим ха­рактером тех или иных сил, можно получить формулу, по которой геополитические термины легко переводятся в термины идеологи­ческие. «Внешний полумесяц» — либеральная демократия; «геогра­фическая ось истории» — недемократический авторитаризм; «внут­ренний полумесяц» — промежуточная модель, сочетание обеих идео­логических систем.

Основное «практическое» положение Маккиндера заключалось в том, что островное положение Великобритании требует от нее со­противления силам, исходящим из «колыбели потрясений» — из области, находящейся на стыке Европы и Азии, между Уралом и Кавказом. Отсюда, по Маккиндеру, шли переселения народов, ис­кони угрожавшие древним цивилизациям. Объединение, или союз, народов, находящихся по обе стороны «колыбели потрясений», в частности русских и немцев, угрожает Великобритании, которая обязана поэтому объединить под своим руководством народы, рас­положенные на «краю» или «окраине» Евразии.

Подобными геополитическими соображениями Маккиндер обо­сновывает законность британских притязаний на всю «окраину» Евразии (то есть на территории Средиземноморья, Ближнего Вос­тока, Индии и Юго-Восточной Азии плюс опорные пункты в Ки­тае), а также правильность британской политики «окружения» Гер­мании и союза с Японией. Одновременно с этим Маккиндер считал основной задачей британской внешней политики предотвращение союза (объединения) России и Германии.

Маккиндер, выражая британские интересы, страшился одновре­менно и России, и Германии. Извечный страх, что Россия может захватить Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к Индии — этой «жемчужине Британской империи», — дов­лел и над английской практической политикой, и над ее теорети­ческими умами. Россия, утверждал Маккиндер, стремится к овладе­нию прибрежными странами с незамерзающим морем. Английское же господство в Британской мировой империи основано как раз на владении прибрежными странами Европы, вследствие чего всякое изменение соотношения сил в прибрежных странах должно подо­рвать позиции Англии.

Из двух зол — Россия и Германия — Маккиндер все же выбрал наименьшее — Россию и весь политический пафос своего произве­дения направил против Германии как ближайшей и непосредствен­ной угрозы британским интересам. Опасаясь движения Германии на восток, к центру хартленда, он предлагал создание «срединного яруса» независимых государств между Россией и Германией. Тако­вой, собственно, и был создан мирными договорами в 1919 г., хотя вряд ли его созданию способствовали концепции Маккиндера: в данном случае основную роль сыграли другие идеи, но об этом ниже. Как бы то ни было, «срединный ярус» был образован. Его звеньями стали Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехослова­кия и Румыния, хотя политически ему предназначалась роль, про­тивоположная маккиндеровской, а именно: защищать не Россию от Германии, а Запад от «большевистской опасности».