моопределение с индивидуальными правами всех жителей территории.

386

3. Федерализм в территориально-политической организации общества

Этот конфликт особенно актуален для многокультурных сообществ, в том числе для России, где существует то, что британский исследователь Р. Тарас назвал «matnoshka nationalism*, и каждый субъект федерации — как бы еще одна федерация в миниатюре. Почему казаки, которые, по самым оптимистическим для них подсчетам, составляют в Ростовской области не более четверти населения, требуя восстановления Области Войска Донского, претендуют на решение всех принципиальных для территории вопросов? Почему татары должны решать все на своей этнической территории — в Татарстане, в то время как их решения затрагивают интересы всех, кто там проживает? Разнообразие не должно влечь за собой неравенства и социальной несправедливости. Федерализм отрицает диктат и гегемонию большинства, но чреват установлением тирании меньшинства, по крайней мере, в отдельных регионах, что наблюдается в некоторых российских республиках, например Адыгее, где титульной элите удалось конституционно закрепить привилегии коренного населения (право на половину мест в парламенте и др.).

Федерализм и навдональный Из определений федерализма

вопрос ясно, что эта форма государствен-

ного устройства чаще всего используется во внутренне гетерогенных странах, а конкретнее — в странах с пестрым национальным составом населения и компактно размещенными этническими меньшинствами. В таких странах федерализм служит чаще всего не столько целью создания общества на определенных принципах, сколько средством сохранения территориальной целостности. Именно как средство поддержания единства эта форма государственного устройства была избрана в многонациональных странах (Индия, Пакистан, Нигерия, Индонезия, бывшая и нынешняя Югославия) и в странах с конфликтом между двумя главными нациями (Канада, Бельгия, бывшая Чехословакия).

Между тем федерализм, как показал исторический опыт, вовсе не может служить панацеей для решения «национального вопроса».

Есть, с одной стороны, устойчивые многонациональные федерации (Швейцария, Малайзия), однако с другой, федерализм не только не служит гарантией единства, но, наоборот, в определенных условиях может подорвать его. Территориальность питает,

387

25

Раздел //. Политическая география

а не удовлетворяет требования общин, так как дает этническим и конфессиональным меньшинствам набор мощных политических рычагов для реализации своих политических интересов, облегчает региональным политическим элитам доступ к материальным ресурсам. Жестко фиксируя этнолингвистические границы, федерализм создает и укрепляет триаду «территория, государство, идентичность» — основу национального государства, что может усилить групповую мобилизацию и сепаратистские устремления.

Известно, что практическое воплощение принципов национально-территориальной автономии в бывших СССР, Югославии, а также Чехословакии стало бомбой замедленного действия, в конце концов взорвавшей эти государства. Похоже, тот же процесс происходит теперь в Бельгии после начала так называемых конституционных реформ, превративших эту страну в федерацию и жестко закрепивших лингвистическую границу между валлонской и фламандской общинами. В Украине националистические силы не на жизнь, а на смерть боролись против предложения о федерализации страны, реализация которого действительно могла подорвать и без того крайне хрупкий баланс между ее регионами.

Известно также, что федеративными являются и относительно однородные по этнокультурному составу населения страны. Во всяком случае, страны, в которых нет значительных компактно проживающих меньшинств — Германия, Австрия, Австралия, США, ОАЭ, Венесуэла, Мексика, Бразилия, Аргентина.

Россию, строго говоря, нельзя с полным правом отнести ни к сравнительно однородным в этнокультурном отношении, ни к многонациональным странам. С одной стороны, доля в населении русских — главного по численности этноса превышает 80%, что соответствует представлениям о государствах, рассматриваемых как этнически однородные. С другой — этнические ареалы и вся история многих народов связаны с нынешней территорией России, что, безусловно, заставляет считать ее многонациональной страной (Валентей, 1996). Не случайно и по праву во время памятной дискуссии в Верховном Совете о названии страны в начале 1992 г. представители республик категорически настаивали на том, чтобы было принято наименование «Российская Федерация», а не просто Россия.