Согласно теории «единого поля» американского географа С. Джонса, впервые сформулированной в 1954 г., формирование территориально-политических образований включает пять взаимосвязанных этапов:

• возникновение ключевой, базисной идеи;

• принятие политического решения;

• движение людей, товаров, капиталов, идей;

• появление «поля напряженности», аналогичного физическим полям, в котором соотношение политических сил, выступающих за или против ключевой идеи, меняется от точки к точке;

• формирование политико-территориальной единицы.

Свою теорию Джонс иллюстрировал историей возникновения Израиля.

Помимо функционального подхода Хартшорна, в политической географии 1950- 1960-хгодов выделялось еще три теоретических подхода:

•стратегический (сопоставлениевоенно-политических

потенциалов стран и блоков);

250

I. Развитие мировой политической географии...

(изучение политической географии прошлого, генезиса современных государственных территорий и границ);

•морфологический (изучение политико-географической единицы с точки зрения формы ее территории, конфигурации границ и т.п.).

Большинство работ было посвящено типологии государств по военному, демографическому, экономическому потенциалу, зависимости от внешних рынков, вовлеченности в территориальные споры и претензии, морфологии и другим характеристикам государственных границ, оценке их «выгодности» (часто вне конкретного исторического контекста), географии «горячих точек» земного шара. Немало публикаций касалось «историческихядер» современных государств, описаний их территориальной экспансии, консолидации государственной территории. Таким образом, в целом нировала макрорегиональная тематика

Концепции способствовали на

определенном этапе интеграции политической географии, систематизации страноведческих политико-географических знаний. Однако эти концепции были недостаточно связаны с прогрессом в теории других общественных наук. Парадоксальным образом политическая география оказалась далека от сферы политики. Основной акцент делается на описание и интерпретацию различий между существующими де-юре политическими единицами, на их уникальность. При этом реальной дифференциации политико-географического пространства уделялось значительно меньше внимания. В объяснении нередко выпячивались субъективные факторы в ущерб долговременным объективным, в том числе роли экономических структур. Общественное развитие в рамках господствовавшей либеральной парадигмы рассматривалось как прямолинейный процесс развития и подразумевалось, что его траектория для всех стран одинакова: сельские общины, основанные на натуральном хозяйстве, должны пройти этап индустриализации и превратиться в сообщества потребителей по американской модели.

Хартшорн фактически исключил из сферы внимания ческой географии региональный и локальный уровни анализа. Он декларировал, что раз провинции и районы являются составными частями государства, то их население ему лояльно и разделяет «государственную Кто бы сегодня осмелился сделать такое заявление! Глобальный уровень также игнорировался: идея свободной

251

Раздел //. Политическая география

торговли, на которой основывался экономический рост Соединенных Штатов, казалась настолько очевидно благотворной, что ее политико-географические последствия не привлекали внимания. Государство было главным уровнем исследования; геополитические концепции сторонниками и последователями Хартшорна были отброшены как скомпрометированные Хаусхофером и нацизмом, а политическая география рассматривалась как академическая дисциплина, лишь косвенно связанная с политикой.

В итоге традиционность и неизменность тематики постепенно превратили политическую географию в рутинное пополнение банка политико-географических описаний все новыми частными случаями. Ввиду всего этого уже к середине 1960-х годов стала ощущаться потребность Б новых значительных теоретических обобщениях и гипотезах, Значимость политической географии и ее популярность среди исследователей падали. Известный американский географ Б, Берри назвал ее в начале 1970-х годов «застойным болотом*, а англичанин Р. Мьюир озаглавил одну из своих статей -«Политическая география: дохлая утка или феникс?».