Никто не может быть подвергнут наказанию иначе, чем по закону, обнародованному до совершения преступления. «Всякая строгость, примененная к человеку при задержании, превышающая предусмотренную законом, запрещается». «Домовой обыск», выемка бумаг и писем могут быть произведены только уполномоченными на то чиновниками и на основе соответствующих письменных документов. Нарушение этих правил влечет уголовную ответственность. Никакое нарушение закона не может быть оправдано повелением начальства. В подобном случае будут наказаны оба: нарушитель закона и лицо, подписавшее противозаконное повеление.

Муравьева глубоко возмущало содержание тюрем в России, поэтому он в своем проекте предусмотрел их полное реформирование. Все государственные темницы (подземелья и казематы) подлежат полному уничтожению. Подследственные обвиняемые, а также заключенные за легкие проступки и несовершеннолетние не должны содержаться в одних местах с подсудимыми, вина которых установлена. Тюремные начальники за свое бесчеловечное обращение с заключенными должны нести строгую ответственность.

Все предусмотренные Конституцией Муравьева гражданские и политические права должны, по его мысли, вводиться в действие немедленно после отмены старых порядков. Пестелев-

566

Глава 17. Россия в XIX в.

ский проект, предполагавший введение Верховного правления с Диктатором во главе, Муравьев осуждал. «Весь план Пестеля, — писал он, — был противен моему рассудку и образу мыслей». Муравьев называл его «варварским и противным нравственности». Особенно он критиковал организацию Временного Верховного правления, в котором усматривал опасность установления революционной диктатуры. В плане Пестеля Муравьев находил не «учреждение правления в России на законах непременных», как писал о том сам Пестель, а, напротив, создание условий, произвол и беззаконие.

Муравьев полагал, что в своих конституционных проектах он предложил решение сложных социальных, политических и юридических проблем, обеспечивающее гражданам России установление законности и правосудия, охрану свободы и неприкосновенности личности, а также ее экономическое благополучие и процветание.

4. П. Я. Чаадаев

Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856) — один из самых своеобразных и драматических персонажей в истории русской мысли. Человек громадного ума и общественного кругозора, он, по независящим от него причинам, смог дать лишь малую толику того, что мог бы дать. Он был другом видных декабристов, имел благотворное влияние на А. С. Пушкина, о нем думал А. С. Грибоедов, когда писал Чацкого. В его доме на Басманной поочередно встречались будущие славянофилы и западники, либералы и консерваторы, известные иностранцы. Немецкий философ Ф. Шеллинг, с которым он переписывался, считал его самым умным человеком в России, а Пушкин воспринимал его равно-достойным Периклу в Афинах или Бруту в Риме. Этот выпускник Московского университета и блестящий офицер, уйдя в отставку, посвятил себя углубленным занятиям философией (вначале за границей, затем у себя дома). Результатом их стали восемь «Философических писем» (первоначально в форме «Писем по философии истории»)1, которые нигде не печатали.

1 Возможным прототипом для чаадаевских писем с проблематикой всеобщей истории стало историософское творчество Вольтера, автора «Философских писем» (первоначальное название — «Письма об англичанах») и «Опыта о всеобщей истории нравов и духе народов».

4. П. Я. Чаадаев

567

И вдруг, без всякого участия с его стороны, в журнале «Телескоп» за сентябрь 1836 г. появляется первое «Философическое письмо» без имени автора.

В итоге редактор журнала был отправлен в ссылку, цензор отстранен от должности, а Чаадаев объявлен сумасшедшим. Полицейский лекарь отныне ежедневно должен был посещать больного. На самой статье рукой Николая I сделана была такая запись: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной — смесь дерзостной бессмыслицы, достойной умалишенного». Так состоялось удаление мыслителя от участия в общественной жизни.