Эдмунд Бёрк (1729—1797) — английский философ ирландского происхождения, публицист и политический деятель, приобретший широкую известность критикой с консервативных позиций теории и практики французской революции. Перед этим он прошел школу редактора и соавтора политического ежегодника (1758—1763), личного секретаря члена парламента и затем главного организатора и публициста правящей партии вигов, с помощью которой он неоднократно избирался членом парламента.

13. Европейский

417

Непосредственным поводом для написания и публикации его главного труда — «Размышления о французской революции» (1790) — стало заявление одного из лидеров английского общества по изучению наследия Славной революции 1688 г. о том, что начавшаяся французская революция 1789 г. является позитивной моделью и для британцев. Отвергая подобные представления, Бёрк полагал, что английский народ уже обрел свободу благодаря своим традициям и королевским установлениям, в то время как провозглашенная во Франции свобода будет служить не чем иным, как постоянным источником беспорядков и разрушений. Все выглядело бы иначе во Франции, будь тамошняя свобода в должном сочетании с правительственной властью, с общественным принуждением, с военной (иерархической) дисциплиной и подчинением, с точным и эффективным распределением налоговых выплат, с моралью и религией, с мирным и благотворным порядком, с публичными и частными нравами.

Французская революция, согласно оценке Бёрка, была революцией, осуществленной в соответствии с определенной теоретической догмой, в результате чего возникло уникальное общественное состояние, итог усилий сообщества вооруженных фанатиков, озабоченных распространением принципов и практики грабежа, страха, фракционности, угнетения и нетерпимости. Преуспели в этом главным образом атеисты, изголодавшиеся по власти. Их интеллектуальная мотивация была обеспечена трудами глубокомысленных метафизиков, которые и сами были не лучше грабителей и убийц. Никогда еще, сетовал Бёрк, стая наглецов и бандитов так не использовала одеяния и манеры академии философов. И это утверждалось им в тот момент, когда многие первоклассные умы, в том числе в Англии, восторгались революцией, в особенности ее абстрактными принципами, которые уже получили широкое распространение.

Бёрк утверждал, что многие джентльмены в данном случае не считаются с теми обстоятельствами, в которых эти принципы осуществляются, а между тем в реальности именно эти обстоятельства придают каждому политическому принципу соответствующий отличительный оттенок или ограничивающий его действие эффект. Именно они делают каждую гражданственную и политическую схему плодотворной или неблагоприятной для человечества.

418

Глава Эпоха европейского Просвещения

Сравнивая две революции — английскую (1688) и французскую (1789), — он полемизирует с теми, кто считал наличие свобод в Англии продуктом Славной революции 1688 г. На самом деле эти свободы являются, по его мнению, лишь унаследованными и сохраненными упомянутой революцией, которая по сути дела была охранительной революцией, поскольку она сохранила институт монархии и упрочила те же ранги и сословия, те же привилегии, избирательные права и правила пользования собственностью, которые уже сложились и пребывали в употреблении. Таким образом, существует огромное различие между упорядочивающим характером этой английской революции и образом действий французов, которые продемонстрировали такие варианты, которые сопровождались насилием, разрушением, анархией и террором. Одним из главных оснований для негативного восприятия французской революции стало для Бёрка то обстоятельство, что французы произвели насильственный разрыв со своим прошлым вместо того, чтобы, подобно англичанам, сделать его фундаментом для будущего.

Бёрк считал, что Генеральные штаты, объявившие себя Национальным собранием, вообще не имели права законодательствовать, и резко критиковал принятые ими законодательные, правительственные, судебные, военные и финансовые акты. При этом он утверждал, что акты лета 1790 г. носили нелегитимный, поспешный, деструктивный и дестабилизирующий характер. Здесь же он высказал сбывшееся впоследствии предположение о том, что это приведет к возвышению диктатора (им, как известно, оказался Наполеон). Но при этом он оставался равнодушным к социальным и экономическим недостаткам старого режима во Франции. В этом смысле его критика французской революции оказалась односторонней.