В последней трети XIX в. формирующаяся политическая наука была связана с философскими, юридическими и историческими исследованиями. Характерно утверждение английского ученого того периода Э. Фримена: «История есть политика прошлого, а политика есть история настоящего». Дж. Бёрджес утверждал, что политическая наука «содержит элемент философского утверждения, который, будучи истинным, предвещает историю. Когда политические факты и заключения вступают в контакт с политической причиной, они пробуждают в ней осо-

1.1. Возникновение и институционализация политической науки 15

знание еще не реализованных политических идеалов. Эти идеалы, выраженные в форме предложений, становятся принципами политической науки. Затем они становятся статьями политического кредо. И наконец — законами и институтами». В 1904 г. президент Американской ассоциации политических наук Ф. Гуд-нау отмечал, что политическая наука должна заниматься изучением государства и «государственной воли», а также авторитетов, реализующих эту волю.

Характеризуя методологические основы политической науки первого периода развития политологии, американский политолог Д. Истон отмечал: «Политологи исходили из предположения о практически полном соответствии между конституционными и правовыми уложениями, касающимися прав и привилегий носителей государственных должностей, и их реальными политическими действиями».

В целом данный период может быть обозначен как институциональный. Политическая наука в это время имела нормативный характер. Однако уже тогда в ней зарождалась и крепла связь с практическими проблемами, стоявшими перед обществом и государством. Уже упоминавшийся нами Ф. Гуднау отмечал, что «каждая правящая система основана на некоторой более или менее хорошо разработанной теории».

По мере развития политической науки становилось ясно, что нормативное описание политических институтов не раскрывает многих причин и механизмов их функционирования. Американский политолог Р. Макридис обращал внимание на то, что традиционный подход фиксирует внимание на формальных институтах государственного управления, оставляя вне поля зрения неформальные структуры общества и политики, играющие не меньшую, а подчас и большую роль, чем институты формальные. С позиций этого подхода невозможно было определить, какие неполитические факторы влияют на функционирование политических институтов. Еще в самом конце XIX столетия английский ученый У. Бэйджхот и американский профессор В. Вильсон обнаружили, что внутри официальных институтов существуют многообразные формы неформального поведения, заметно влияющие на процесс принятия политических решений.

Новые подходы, ориентация не на юридические и исторические аспекты политической жизни, а на ее механизмы, скрытые от посторонних глаз, появились и в европейской науке. Работы В. Парето о правящей элите и Г. Моска о правящем классе, М. Вебера о легитимном господстве, Р. Михельса и М. Острогорского о политических партиях стали мощным импульсом для дальнейших политологических исследований и вошли в «золотой фонд» политической мысли. Еще до начала Второй мировой войны в Европе проводились исследования электорального поведения: во Франции — А. Зигфридом и М. Дюверже, в Швеции — Г. Тингсте-ном. Их исследования носили преимущественно неформальный, новаторский характер. Историки политической науки отмечают, что многие «основоположники американской политической науки — В. Вильсон, Ф. Гуднау, Ч. Мерриам — либо получили образование в Европе, либо после окончания высших учебных заведений в течение нескольких лет продолжали повышать квалификацию в европейских университетах, прежде всего в немецких» (Г. Алмонд).

В США в 1920-е гг. новым подходом в политических исследованиях стал бихе-виорализм. Появление бихевиоралистского/направления стало подлинной революцией в политической науке. В США бихевиорализм возник и развивался прежде всего в рамках Чикагской школы. Чикаго 1920-х гг. — это город, в котором