При запуске компрометирующего или дезинформирующего слуха вначале следуют многочисленные «оговорки», подчеркивающие не очень высокую надежность информации («может быть, это и не так», «может быть, это не совсем так» и т. д.). Затем говорится о достаточно высокой вероятности того, что это все-таки правда, хотя и скрываемая. Затем срок осуществления «новости» (подтверждения информации) откладывается на будущее в связи с некими событиями. Для того чтобы слух успел распространиться, ему надо дать определенный временной лаг — иначе жизнь разоблачит дезинформаторов слишком быстро и слух не распространится.

Еще один важный момент, связанный со слухами, — активизация воображения аудитории. Главное — запустить информацию, а люди уже сами ее «додумают, догадаются и сделают выводы». Именно это люди и делают, начиная пересказывать друг другу подкинутую им информацию. Так и циркулируют слухи. Зачастую их подкрепляют туманными намеками на «источники», но одновременно подчеркивают нежелание напрасно компрометировать уважаемого политика. Ко всему прочему, это освобождает средство массовой информации от всякой ответственности за распускаемые слухи.

Действенность слухов связана с так называемым эффектом коммуникативного резонанса (по существу — «двухступенчатая модель коммуникации»). Внешне запуск слуха выглядит не очень эффективным: ведь уровень первоначального воздействия (публикация в прессе, сообщение в эфире) значительно меньше получаемого с ходу эффекта (число поверивших). Однако именно коммуникативный резонанс распространяющегося слуха позволяет значительно расширить охват населения, включая тех, кто не читает газет и не слушает никаких радиопередач.

Примерно так же действуют и специально запускаемые сплетни. Однако у них есть своя специфика. Если слухи в современном политическом РЯ обычно имеют направленно политизированный характер и инициируются публикациями в политизированных СМИ, то сплетни связаны с околополитическими сферами или с неполитическими сторонами жизни политических персонажей. Средство их запуска и распространения — неполитические средства массовой информации, прежде всего так называемая желтая пресса.

И слухам и сплетням можно противостоять. Следует запомнить — стремление «отмыться» от слухов и сплетен может лишь усилить негативное впечатле-

23.4. Неэтичные формы политического PR 489

ние. Если клевета не затрагивает принципиальной позиции политика, лучшая реакция — их игнорировать.

3. Использование «наводящих ассоциаций». Ситуация с «наводящими ассоциациями» может возникнуть непреднамеренно, а может быть хорошо продуманной акцией, и здесь сложно отличить одно от другого. Пример: в газете «Московский комсомолец» (19 октября 1997 г.) помещен материал, посвященный убийству журналиста Дм. Холодова. Композиционную основу этого материала составляет фотография мэра г. Москвы Ю. Лужкова. Прямо над его фотографией надпись: «Убийцы все еще на свободе». После знакомства с этим материалом также могут возникнуть совершенно определенные ассоциации.

4. Жанр абсурда. Жанр абсурда также может использоваться для дезориентации населения, в первую очередь избирателей, здесь чем нелепее информация, тем лучше (с точки зрения тех, кто ее запускает). Потому что нелепую информацию сложно (и опасно) опровергать. На определенную часть электората она может оказать желаемое воздействие.

Лучшее противодействие «черному» РЯ — заблаговременная профилактика и превентивные «спецоперации». В первом случае речь идет о приеме, получившем название «прививка». Суть его в том, что политик, знающий свои слабые места, сам начинает активно использовать против себя ложную информацию предельно абсурдного содержания (например, утверждается, что он не кто иной, как сделавший пластическую операцию Ш. Басаев, Саддам Хусейн, что он друг бен Ладена или же вообще инопланетянин). Второй прием — «кампания на про-тивоходе». Она основана на том, что политик заявляет о себе как о борце со злом, которое олицетворяют конкуренты. Отсюда и все их попытки его дискредитировать. Основной расчет — на протестное голосование. Такого кандидата выбирают за то, что он — главный противник «плохого человека». Особенно эффективен этот прием, когда отождествляемый со злом противник — достаточно известный человек.