22.1. Современное состояние международных отношений

В конце XX в. завершился продолжительный цикл мировой истории, в рамках которого субъектами международных отношений были светские, суверенные, независимые и равноправные национальные государства. Отражением кардинальных политических изменений явились новая волна демократизации конца 1980-х — начала 1990-х гг., дальнейшее развитие интеграционных процессов, прежде всего в Западной Европе, дезинтеграция, проходящая весьма болезненно через конфликты и кризисы, которые поразили даже относительно спокойную после Второй

22.1. Современное состояние международных отношений 461

мировой войны Европу и т. д. Распад на части СССР, СФРЮ и ЧССР вызвал к жизни 22 независимых государства.

Вследствие глобализации современного мира, а также по причине беспрецедентного количественного роста и активизации на мировой арене негосударственных акторов в лице транснациональных корпораций (ТНК), внутригосударственных регионов, различного рода международных правительственных и неправительственных организаций (МПО и МНПО) наметилось разрушение государственно-центристской модели. В результате все с большей настойчивостью стали говорить о кризисе, эрозии, закате Вестфальской модели, возникшей свыше 350 лет назад, о том, что мир оказался в особой фазе своего развития, которая описывается как «точка бифуркации», «переходный возраст», «эпоха неопределенности» и т. д.

Многие авторы видят сущность процесса глобализации в растущей транспарентности (проницаемости) границ, делающей современный мир все более взаимозависимым. Можно согласиться с мнением Дэвида Хелда, который подчеркивает, что особенность процесса глобализации заключается «в устанавливаемых эмпирическим путем расширении, плотности и стабильности взаимодействующих регионально-глобальных сетей связи и их массмедиальной самоидентификации, а также социальных пространств и их телевизионных потоков на культурном, политическом, хозяйственном, военном и экономическом уровнях».

Глобализация в разной степени затронула все регионы мира, в результате одни попали в центр, другие вытеснились на периферию. Вследствие проницаемости межгосударственных границ оказались «перевернутыми» прежние представления о безопасности, о конфликтах и их урегулировании, о соотношении внешней и внутренней политики, о дипломатии и о других базовых проблемах политического развитая стран, регионов и мира в целом. Сегодня государства вынуждены считаться, с одной стороны, с международными организациями и институтами, с другой — с собственными регионами. Парадоксально, но если раньше международные организации действовали на международной арене, а внутригосударственные регионы оказывали влияние лишь на внутриполитические процессы, то теперь первые все активнее вмешиваются во внутриполитические вопросы (урегулирование конфликтов, соблюдение прав человека, определение финансовой политики государств и т. п.), а вторые наравне с государствами участвуют в решении вопросов внешней политики. Все это ведет к нарушению принципа государственного суверенитета, неукоснительно соблюдавшегося с момента заключения Вестфальского мира в 1648 г.

Вмешиваясь «сверху» во внутренние конфликты, наднациональные организации и институты все чаще подрывают прерогативы государственного суверенитета. Миротворческие операции под эгидой ООН в самых различных частях света — «война в Заливе» в 1991 г., интернационализация югославского конфликта в 1991— 1995 гг., операция «Вернуть надежду» в Сомали в 1992-1993 гг., операция «Восстановить демократию» в Гаити в 1994 г., операция Turquoise в Руанде в 1994 г., рейд в Восточный Тимор в 1999 г., а также «гуманитарная интервенция» НАТО в Югославии в 1999 г., совершенная без санкции ООН и в нарушение действующих норм международного права, — явления подобного рода. К этому следует добавить деятельность МВФ, диктующего государствам свои правила игры; ВТО, в рамках которой государства должны вести переговоры не только друг с другом, но и с национальными группами давления, а также с партиями и другими инсти-