Четвертый участник. Каждый народ имеет свои традиции, национальный инстинкт и дух, согласно которым он строит свою жизнь, ни на кого не оглядываясь. Мы должны идти своим путем, исполнять наше историческое предназначение, отречься от которого мы не имеем ни права, ни обязанности. В России действительно нет демократических традиций. У нее нет демократических основ и опыта. Но это не означает, что Россия чужда цивилизации. Однако ее национальный дух остается чужд Западу. Пятый участник. Говоря об отсутствии демократических традиций в истории России, мы забываем о периоде начала XX в. Именно тогда начался расцвет политических партий, появились первые гражданские и политические свободы, и прежде всего — свобода слова. Эти годы показали, что русское общество, политическая культура русского народа способны к изменениям, к прорыву. Несмотря на то что доминирующей в России оставалась и остается этатистская политическая культура, с середины 1960-х гг. продолжает оформляться политическая контркультура, носителем которой первоначально выступало диссидентское движение. Я думаю, нет никакой исторической заданности для возврата российского общества к торжеству автократической политической культуры.

Шестой участник. Мне представляется, что главная проблема российской политической культуры заключается в неспособности интерпретации ценностей, т. е. в отсутствии механизма формирования новой системы ценностей, адекватной новым социальным отношениям. В России же развитие новых общественных отношений осуществлялось на основе ранее сложившегося культурного богатства. Это всегда приводило российское общество к духовному и политическому расколу. Развитие общества невозможно без осознания необходимости интерпретации ценностей и преодоления на этой основе раскола.

Седьмой участник. Исследования, проведенные российскими учеными, показывают, что наиболее глубокая социокультурная линия разлома проходит между сторонниками свободной инициативы и государственного патернализма (т. е. рыночной модернизации и традиционализма). К этому расколу можно добавить еще три: западничество/самобытность, демократия/авторитаризм, элитарность/социальность. Однако сохраняется достаточно большая часть населения, которая занимает во многом неопределенную или противоречивую позицию. Эта часть является носителем так называемого разорванного сознания. Подводя итог, могу сказать, что социокультурное и политическое размежевание в современной России не имеет биполярного характера.

Восьмой участник. С 1991 по 1996 г. мы провели исследование, целью которого было изучение политической культуры местных национальных лидеров в восьми республиках бывшего Советского Союза, шести центральноевропейских государствах, четырех западноевропейских и в Турции. На основе полученных результатов нами была создана карта политической культуры региональных элит европейских стран. Образно картину политической культуры обследованных регионов можно представить в виде четырех

Литература 317

ступеней. На самой верхней ступеньке — Швеция и Западная Германия. Небольшая ступенька — Восточная Германия. Следующая, более покатая ступень — запад Польши, Чехия, Венгрия, Австрия. Последняя ступень охватывает восток Польши, Беларусь, Украину, Россию и простирается по направлению к Средней Азии и Тихому океану. Таким образом, облик политической культуры российских региональных элит (а они являются своеобразным зеркалом общества) чрезвычайно отличается от характера политической культуры местных элит европейских государств. Думается, что значительное своеобразие российской политической культуры будет сохраняться и в исторически продолжительной перспективе. Девятый участник. В 1993-1994 гг. группа российских социологов провела исследование, аналогичное тому, которое проводилось в большинстве стран Западной Европы и Северной Америки коллективом зарубежных исследователей. Полученные нами данные были сравнены с результатами международного исследования. По результатам исследования нами были построены шесть кластеров обществ, наиболее сходных между собой по характеру доминирующих в них ценностей. В первый кластер вошли Норвегия, Дания, Швеция, Исландия, Ирландия, Нидерланды, Канада и США. Второй кластер образуют Великобритания, Бельгия и ФРГ. Третий — Италия, Португалия и Испания. Четвертый кластер объединил Чехию, Восточную Германию, Польшу, Словакию. В пятый кластер была включена Венгрия, а Россия была выделена в шестой. Несмотря на самые низкие показатели удовлетворенности жизнью в целом, в России наиболее высок уровень межличностного доверия. Напомню, что последний показатель интерпретируется Р. Инглхартом как индикатор высокой укорененности ценностей демократии в обществе. В то же самое время в российском обществе традиционно сильны ориентации левой и левоцентристской направленности. Эти данные, как мне кажется, не позволяют однозначно говорить ни об автократичности российской политической культуры, ни о ее идентичности западной.