Если Хаусхофер считал, что «именно рабочие, о жизненном про­странстве и просторе для дыхания которых в первую очередь шла речь»¹¹¹, должны были бы особенно стараться получить «геополи­тическое образование», то Георг Граф взял на себя задачу распрос­транения геополитического образования под предлогом «дополне­ния» исторического материализма. Ему казалось, однако, «своевре­менным включить результаты и методы географических исследова­ний, поскольку они вообще имеют к этому отношение, в систему исторического материализма, которая без этого является незавер­шенной»¹¹². Он хотел тем самым восполнить пробел, якобы допу­щенный Карлом Марксом (последнее, согласно Графу, в гораздо меньшей степени относится к Энгельсу). «Ведь остается фактом на сегодняшний день, — писал он, — что с географией в рамках мате­риалистической теории истории до сих пор обращались весьма су­рово»'¹³. «Географические проблемы, отношения, существующие между земным пространством и развитием культуры, были явно чужды Карлу Марксу... Географическое видение и мышление было ему несвойственно; в гораздо большей степени он являлся синтезом философа, политэконома и революционного политика»¹¹⁴.

Ошибка Карла Маркса и многих его учеников состоит, по Гра­фу, как раз в том, что «они уделяли все внимание экономическим и социальным факторам и пренебрегали первичными природными элементами... С другой стороны, следует, конечно... отвергнуть так­же исключительно географический подход какого-нибудь Ратцеля и многих его учеников, не говоря уже о подчас весьма романтических объяснениях какого-нибудь Монтескье, Бокля и т.д. вплоть до Вил­ли Хеллпаха»¹¹⁵.

Если «Хаусхофер... с полным правом» требовал «хорошего геопо­литического воспитания для каждого государственного народа»¹¹⁶, то можно ли тогда быть в претензии к Графу, если он требует такого же воспитания специально для прогрессивного класса «каждого го­сударственного народа». «Но именно пролетариат как восходящий класс, — писал Граф, — заинтересован в геополитическом мышле­нии и геополитическом обучении... Поэтому воспитание в демокра­тическом духе должно быть также воспитанием геополитического мышления»¹¹⁷.

Граф предпринял попытку усовершенствовать марксизм в той же плоскости, что и его учитель — Каутский, для которого Граф и вспахивал эту «целину исторического материализма». «Уже климат вынуждает государства занять совершенно определенные зоны зем­ли»¹¹⁸, — писал Граф. Можно подумать, что слышишь «подчас .весьма романтические объяснения какого-нибудь Монтескье», ко­торый устанавливал уже прямую связь между государством и кли­матом.

Пытаясь придать значимость «первичным природным элемен­там», Граф мимоходом, подобно своему учителю Ратцелю, устра­нил экономическую и социальную сферы. Поэтому его государ­ство несущественно отличается от государства Ратцеля, которое, как я показал, возникает в качестве представителя «интересов все­го общества» и живет без производства за счет земли. Граф писал:

«Территория впервые становится государством благодаря людям, которые организованно на ней живут и общаются, питаются здесь, одеваются, размножаются. Подобно тому, как земля выражает вещ­ное отношение государства (Блюнчли), так жители являются его личной основой»¹¹⁹.

«Все мировые державы прошлого погибли из-за недостаточного развития средств общения», — уверяет Граф и приводит пример, согласно которому ни Римская империя, ни империя Карла Вели­кого, ни империя Карла V не могли избежать гибели именно пото­му, что существовавшие тогда средства общения были слишком примитивны.

«Число людей растет, — цитировал он Ратцеля, — земля... оста­ется той же самой. Следовательно, она должна нести на себе все больше людей и давать больше плодов; поэтому она становится все более желанной и ценной; с каждым поколением история стано­вится все более географичной и территориальной»¹²⁰. И Граф делал отсюда вывод: «Этим объясняются также последовательные этапы в развитии государства»¹²¹.