Модернизация геополитики и ее военно-социологических кон­цепций в послевоенный период сводится к относительному отходу от одностороннего географического фатализма и их приспособле­нию к новейшим учениям современной философской мысли: экзи­стенциализму, неопозитивизму и др. Воплощением этой тенденции развития геополитики и ее военно-социологических теорий высту­пает одна из ее новых форм — геосоциология¹⁰².

Термин «геосоциология» впервые появился в журнале «Zeitschrift fur Geopolitik» в связи с дискуссией о роли послевоенной геополи­тики. Один из главных редакторов этого журнала Р. Хиндер писал, что «современная геополитика... превратилась из геополитики про­странства в геополитику человека»¹⁰³.

Раскрывая особенности социологического аспекта предмета гео­политики, журнал отмечал: «Вместо суеверного отношения к гео­графическим факторам в основу современной геополитики положе­на пространственная реальность человека и общества. Эта реальность включает в себя прежде всего физико-психологическое простран­ство человека, а также область высшего человеческого бытия и его пространственную историю»¹⁰⁴. Как видим, вопрос стоит о необхо­димости проникновения в духовную сферу человека и его деятель­ность.

Классическая геополитика была сконструирована по принципу:

географическая среда — внешняя политика. Появление геосоциоло­гии привело к такой модификации этого принципа: географическая среда — человек — внешняя политика. Однако и в новой форме западногерманские геополитики оставили географическую среду и отвели ей первое место. Значит, внешняя политика определяется географическим фактором, но с той лишь разницей, что в геосоци­ологии это влияние опосредуется человеком. Сейчас геополитика, отмечал Хиндер, «изучает силу человеческого духа, изменяющего пространство, и внутреннюю связь между политикой и борьбой со­циальных интересов, основанных на пространстве»¹⁰⁵. Он также рас­суждает о «геополитике свободы, единства, сосуществования»¹⁰⁶, где под свободой понимается «свобода», основанная на силе ору­жия, «единство» — Германия в довоенных (1937 г.) границах, «мир­ное сосуществование» — поглощение ГДР.

Идеи Хиндера дальнейшее развитие получили в идеологических конструкциях многих неофашистов. Выступая на европейском конг­рессе «Союз Великой Европы» в 1977 г. в Саарбрюккене, Левенталь заявил: «Необходимо ввести по всей Европе гражданские и челове­ческие права. Народы Восточной и Центральной Европы угнетены. Необходима деколонизация Восточной и Центральной Европы»¹⁰⁷. Левенталь дальше указывает и пути этой «деколонизации» — ликви­дация социалистической системы, создание под эгидой ФРГ «Ве­ликой Европы», простирающейся до Урала. Здесь также налицо цепь:

география — человек — политика.

Американец Рей Клайн в книге «Оценка мировой мощи. Расчет стратегических тенденций» предлагает «формулу», посредством ко­торой, по его мнению, можно определить военную мощь любого государства в мире. Одним из первых компонентов в этой формуле стоит территория той или иной страны, которую он называет «кри­тической массой»¹⁰⁸.

Солидарен с Клайном западногерманский ученый-международ­ник К. Швейтцер. Исследуя факторы, формирующие внешнюю по­литику государств, Швейтцер в книге «Хаос или система?» утверж­дает, что «географическое положение государства всегда оказывало и оказывает решающее влияние на его внешнюю политику как в ее экономическом, так и в военном аспектах»¹⁰⁹.

Географическое положение определяет, по автору, политику США, которая имеет три четко выраженных географических на­правления: южноамериканское, западноевропейско-атлантическое и азиатское. Он не одинок в своих рассуждениях. Американский иде­олог Д. Перкинс в работе «Внешняя политика и американский дух», пишет, что США «не свободны от стремления полностью расши­рить национальные владения посредством силы»¹¹⁰.

Геомарксизм

Своеобразной формой развития немецкой геополитики стал гео­марксизм, разработанный учеником Карла Каутского Георгом Энгельбертом Графом (1881—1952).