218

ны, варила мясо. Тут же на солнце сушилась кожа убитого барашка, валялись кости, остатки пищи, на сучьях акации сушилось нарезанное полосками и сплошь покрытое мухами мясо. Известных мест обыкновенно не отводилось. Правда, для наблюдения за порядком существовала должность интенданта, но обязанности его зависели как от собственного усмотрения, так и от доброй воли бюргеров, считающих каждый себя своим собственным генералом.

Пользуясь беспечностью буров, долго бездействовавшие англичане прокрались однажды ночью и взорвали дальнобойную пушку Крезо, в другом месте натальские буры, подойдя для дружеской беседы, предательски испортили орудия Круппа и Максима. С этих пор сторожевая служба под Ледисмитом усложнилась. Во избежание подобных казусов орудия отнесли подальше, и охранение их вверили определенным командам. На ночь установился сильный наряд. Каждая команда выходила вся, оставив в лагере только дневную стражу и административных лиц. Начали ставить посты парных часовых на 100 шагов от поста. Часовые стояли обыкновенно по два часа, сменяя друг друга сами. Пробовали даже высылать вперед патрули, но однажды в Преторийской команде в состав патруля вошли один американец и один испанец, которые при возвращении наткнулись на свой пост и, не успев ответить пароля, были убиты своими же, а когда вскоре после того оранжевые буры пристрелили своего де капрала, то высылку патрулей решено было бросить, как неподходящее дело. (Для стрельбы ночью буры

219

употребляют такой прием: левую руку накладывают поверх ствола и по косточкам стреляют в грудь, — пуля попадает в голову).

Так в продолжение первых двух месяцев тянулась жизнь осадного корпуса под начальством генерала Жубера.

В то же самое время небольшой обсервационный корпус под начальством генералов Боты и Луки Мейера, продвинувшись было к Исткорту, отступил за Тугелу, избрав эту реку оборонительной линией для удержания Буллера, шедшего на выручку Уайта.

Если продолжительное бездействие под Ледисмитом начало уже оказывать свое расслабляющее действие, то совершенно не то было на Тугеле: близкое соприкосновение с противником, ежеминутное ожидание боя действовало необыкновенно сильно на буров, по природе страстных охотников. Здесь царило не возбуждение, а если так можно выразится, боевая восторженность. Каждый был уверен в своей непобедимости и с нетерпением ожидал англичан на заранее подготовленных позициях.

3 (15) декабря произошло первое большое сражение под Колензо. Подробности его достаточно известны <...>.

VIII.

Самоуверенность у людей обыкновенно растет и падает пропорционально их успехам и зачастую в геометрической прогрессии. После побе-

220

ды под Колензо буры начали смотреть на своего противника с нескрываемым высокомерием. Даже у наиболее скромных исчезло всякое сомнение в благополучном исходе кампании. Поэтому на советы некоторых европейских офицеров, вместо бесполезной траты снарядов на ежедневную одиночную стрельбу по крепости подвергнуть Ледисмит сильной бомбардировке и затем взять его штурмом, буры с неудовольствием отвечали, что они находят неразумным подвергать разрушению город, который потом достанется им же, а штурмовать город по европейский науке они предоставляют Буллеру.

Между тем в Претории, откуда, собственно говоря, незаметно руководили кампанией, чувствовали, что центр тяжести операций переваливает на западный театр. Туда ежедневно прибывали все новые и новые части войск; вместе с огромной материальной силой, Англия выдвинула и главный свой моральный ресурс в виде лордов Робертса и Китченера. Таким образом, по ходу событий восточный театр войны, на котором были сосредоточены главные силы буров, приобретал второстепенное значение, а следовательно, необходимость поскорее разделаться с Ледисмитом, приковавшим к себе почти половину армии, становилась все более и более очевидной.

И вот на военном совете решено было произвести 25 декабря общую атаку Ледисмита. (Военный совет составляют Главнокомандующий, генералы и коменданты, начальствующие ополчениями каждого уезда (в мирное время наши становые пристава). На военном совете [до] предвари-