как правило, идет еще медленнее. Можно, к примеру, утверж­дать, что в Англии этот процесс начался еще до 1640 г. и не был завер­шен вплоть до 1918 г. Тем не менее при выработке изначального набора гипотез целесообразно обратиться к опыту стран, где процесс протекал относительно быстро. [...]

Следующее ограничение — исключение на ранних стадиях исследо­вания ситуаций, когда основной толчок к демократизации был дан извне. [...] То, что мы говорим об «основном толчке, идущем извне», и о процессах, происходящих «преимущественно в рамках системы», показывает, что влияния из-за рубежа присутствуют практически во всех случаях. Так, на всем протяжении истории важнейшей демократи­зирующей силой служили военные действия, требовавшие привлече­ния дополнительных человеческих ресурсов. Кроме того, демократи­ческие идеи заразительны — так было и во времена Ж.Ж. Руссо, и во времена Дж. Ф. Кеннеди. Наконец, насильственное свержение олигар­хии в одной из стран (например, во Франции в 1830 г. или в Германии в 1918г.) нередко настолько пугает правящие верхушки других стран, что толкает их к мирной капитуляции (к примеру, в Англии — в 1832 г., в Швеции — в 1918 г.). Такого рода проявления неизменно присутст­вующих международных влияний не следует путать с ситуациями, когда речь идет об активном участии во внутриполитическом процессе демо­кратизации лиц, прибывших из-за рубежа. Иными словами, на началь­ном этапе формулирования теории генезиса демократии следует оста­вить за скобками опыт тех стран, где демократия обязана своим появ­лением, в первую очередь, военной оккупации (послевоенные Герма­ния и Япония), тех, куда демократические институты или ориентации были привнесены иммигрантами (Австралия и Новая Зеландия), а также тех, где иммиграция — подобным или каким-то иным обра­зом — сыграла ведущую роль в осуществлении демократических пре­образований (Канада, Соединенные Штаты и Израиль). [...]

Модель, которую я хотел бы обрисовать на следующих нескольких страницах, в значительной мере основана на исследовании опыта Шве­ции — западной страны, осуществившей переход к демократии в пери­од между 1890 и 1920 г., и Турции — вестернизирующегося государст­ва, где процесс демократизации начался около 1945 г. и продолжается по сей день¹. [...].

________________

¹ Статья впервые опубликована в 1970 г. — Пер.

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ              659

А. Предварительное условие

Отправной точкой модели служит единственное предварительное условие — наличие национального единства. Понятие «национальное единство» не содержит в себе ничего мистического типа плоти и крови (Blut und Boden) и ежедневных обетов верности им, или личной тож­дественности в психоаналитическом смысле, или же некой великой по­литической миссии всех граждан в целом. Оно означает лишь то, что значительное большинство граждан потенциальной демократии не должно иметь сомнений или делать мысленных оговорок относительно того, к какому политическому сообществу они принадлежат. Требова­ние национального единства отсекает ситуации, когда в обществе на­личествует латентный раскол, подобный тому, который наблюдался в габсбургской или оттоманской империях и присутствует сегодня в ряде африканских стран, равно как и те, когда, напротив, имеется сильная тяга к объединению нескольких сообществ, как во многих странах араб­ского мира. Демократия — это система правления временного боль­шинства. Чтобы состав правителей и характер политического курса могли свободно сменяться, границы государства должны быть устойчи­выми, а состав граждан — постоянным. По афористичному замечанию И. Дженнингса, «народ не может решать, пока некто не решит, кто есть народ».

Национальное единство названо предварительным условием демо­кратизации в том смысле, что оно должно предшествовать всем другим стадиям процесса — в остальном время его образования не имеет зна­чения. [...]