Патриархальная политическая культура (или политическая культура местных общин). Если эти четыре типа повторяющихся ори­ентации относительно специализированных политических объектов не выделяются (отсутствуют) и мы обозначаем их нулями, то такую поли­тическую культуру мы называем патриархальной. Политические куль­туры африканских племен и автономных местных общин, описанные Колеманом, подпадают под эту категорию. В этих обществах нет спе­циализированных политических ролей. Лидеры, вожди, шаманы — это смешанные политико-экономико-религиозные роли. Для членов таких обществ политические ориентации относительно этих ролей неотдели­мы от религиозных или социальных ориентации. Патриархальные ори­ентации также включают в себя относительное отсутствие ожиданий перемен, инициируемых политической системой. Члены патриархаль­ных культур ничего не ожидают от политической системы. Так, в цент­рализованных африканских племенах и княжествах, на которые ссыла­ется Колеман, политическая культура в основном патриархальная, хотя развитие каких-либо более специализированных политических ролей в этих обществах может означать появление более дифференцированных политических ориентации. Даже крупномасштабные и более диффе­ренцированные политические системы могут иметь в основе патриар­хальную культуру. Но относительно чистый патриархализм более веро­ятен в простых традиционалистических системах, где политическая специализация минимальна. Патриархальная культура в более диффе­ренцированных политических системах скорее аффективна и норма­тивна, чем когнитивна. Это означает, что люди в племенах Нигерии или Ганы могут смутно осознавать существование центрального полити­ческого режима. Но их чувства относительно этого режима неопреде­ленные или негативные, и они не интернализовали [не восприняли] формы отношений с ним.

Подданническая политическая культура. Второй важный тип политических культур, показанных в табл. 1.2, — это подданническая культура. В ней существуют устойчивые ориентации относительно диф­ференцированной политической системы и относительно того, что сис­тема дает «на выходе», но ориентации относительно специфических объектов «на входе» системы и относительно себя как активного участ­ника очень слабы. Субъект такой системы (подданный) осознает суще­ствование правительственной власти и чувственно ориентирован на нее, возможно гордясь ею, возможно не любя ее и оценивая ее как за­конную или нет. Но отношение к системе вообще и к тому, что она дает