ном на использовании референтных групп, конкретные группы нахо­дятся под постоянным пристальным наблюдением; с них снимаются «эталонные данные», формируемые на основе их добродетелей, если — и только если — у них есть добродетели. Мы можем резюми­ровать суть дела так: равенство конкретно вызывает возвышение, цен­ностное продвижение, будучи увязано с «элитой», если [последний] термин толковать в смысле референтной группы, включив его в референтную теорию элит.

Поскольку мы проделали в этой главе немалый путь, воспроизведем нить нашего рассуждения. Когда мы начинаем рассматривать демокра­тию как систему управления, мы сталкиваемся с проблемой контроли­рующих групп и руководства. Один способ отношения к проблеме — признание того, что власть распределена неравномерно, что существу­ют властвующие группы и что они, по всей вероятности, будут сущест­вовать и впредь. Это можно назвать реалистической позицией; и мое возражение по данному поводу состоит не в том, что тут что-либо не так с фактической стороны (empirically), а в том, что такая позиция остав­ляет все как есть. Противоположный способ отношения к проблеме виден на примере антиэлитистской позиции; и здесь мое возражение сводится к тому, что отдельным достижениям полемического свойства в активе антиэлитистской позиции противостоит намного более серьез­ная ущербность ее по части глубины. [...]

Если ориентировать обсуждаемый предмет на перспективу, то уместно поставить вопрос: откуда исходят уже существующие и надви­гающиеся новые угрозы демократии как политической форме? От ка­кого-либо вида «правления меньшинства»? Не думаю. Ибо очевидный факт состоит в том, что все демократические правительства — некото­рые в большей, некоторые в меньшей степени — переживают убыль авторитета (are in less authority) и находятся под натиском непомерного количества требований, которых не в состоянии принять к выполне­нию. Кстати, перегруженность не означает большего объема управле­ния. Хоть первое, может быть, и облегчается вторым, все же одно от­нюдь не обязательно предполагает другое. Итак, мы живем в условиях демократии, постоянно испытывающей затор, находящейся под давле­нием с разных сторон, характеризуемой низкой способностью к управ­лению, т.е. нестойкостью в отношении предъявляемых ей требований и слабой способностью к принятию и осуществлению решений. Для 60—70-х гг. наиболее типичны были нерешительность, недальновид­ность и чрезмерные расходы [...] Не во всем приведенный перечень вы-

зывает непременно неудовлетворенность. Фактически все это убеди­тельно свидетельствует — вопреки противоположным утверждениям перфекционистов, сторонников концепции участия и популистов, — что народ лишен своей власти. Ибо все это подтверждает, до какой сте­пени представительная система связей максимизировала момент от­клика (responsiveness). Однако отклик, отзывчивость — лишь один из элементов представительной системы управления. Правление, которое просто уступает требованиям, просто соглашается, — такое правление оказывается в высшей степени безответственным, не оправдывающим своих ответственных обязательств. Тот, кто представительствует, несет ответственность не только перед кем-то, но и за что-то. Можно в этом смысле сказать, что представительствование по самой своей сути складывается из двух составных элементов: отзывчивости (откли­ка) и самостоятельной ответственности. И чем более системы управле­ния становятся отзывающимися на что-то в ущерб своей ответствен­ности за что-то, тем вероятнее мы окажемся с плохим управлением или вообще без управления. А это опять-таки значит, что, чем дальше мы зашли в отзывчивости, тем сильнее необходимость в самостоятельной ответственности, в чем реально и состоит руководство.