Как незаурядный политический мыслитель, Спикмен хорошо понимал преимущества «маргинального полумесяца» для будущей глобальной стратегии Соединенных Штатов и нацеливал их на этот регион задолго до того, как зараженные вильсоновским наивно-примитивным политическим идеализмом американские государ­ственные деятели стали это осознавать. Спикмен считал, что гео­графическая история «внутреннего полумесяца», береговых зон, осуществлялась сама по себе, а не под давлением «кочевников суши», как считал Маккиндер. С его точки зрения, хартленд явля­ется лишь потенциальным пространством, получающим все куль­турные импульсы из береговых зон и не несущим в самом себе никакой самостоятельной геополитической миссии или истори­ческого импульса. И римленд, а не хартленд является ключом к мировому господству.

Геополитическую формулу Маккиндера — «Тот, кто контроли­рует Восточную Европу, доминирует над хартлендом; Тот, кто до­минирует над хартлендом, доминирует над Мировым Островом; Тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром» — Спикмен предложил заменить своей — «Тот, кто доми­нирует над римлендом, доминирует над Евразией; Тот, кто доми­нирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках».

В принципе, Спикмен не сказал этим ничего нового. И для само­го Маккиндера «береговая зона», «внешний полумесяц» или рим­ленд были ключевой стратегической позицией в контроле над кон­тинентом. Но Маккиндер понимал эту зону не как самостоятельное и самодостаточное геополитическое образование, а как простран­ство противостояния двух импульсов — «морского» и «сухопутного». При этом он никогда не понимал контроль над хартлендом в смыс­ле власти над Россией и прилегающими к ней континентальными массами. Восточная Европа есть промежуточное пространство меж­ду «географической осью истории» и римлендом, следовательно, именно в соотношении сил на периферии хартленда и находится ключ к проблеме мирового господства. Но Спикмен представил сме­щение акцентов в своей геополитической доктрине относительно взглядов Маккиндера как нечто радикально новое.

Спикмен выделял три крупных центра мировой мощи: атланти­ческое побережье Северной Америки, европейское побережье и Дальний Восток Евразии. Он допускал также возможность четверто­го центра в Индии. Из всех трех евразийских регионов Спикмен счи­тал особо значимым для США европейское побережье, поскольку Америка возникла в качестве трансатлантической проекции евро­пейской цивилизации. К тому же наиболее важные регионы США были, естественно, ориентированы в направлении Атлантики. Сле­дует отметить, что при всех различиях в позициях большинство аме­риканских исследователей придерживались мнения, что после вто­рой мировой войны США не остается ничего иного, кроме как всту­пить в тесный союз с Великобританией. Как считал тот же Спик­мен, победа Германии и Японии привела бы к установлению их совместного контроля над тремя главными центрами силы в Европе. В таком случае Америка оказалась бы в весьма уязвимом положе­нии, поскольку при всей своей мощи она не была бы в состоянии сопротивляться объединенной мощи остальных держав. Именно по­этому, утверждал Спикмен, США следует вступить в союз с Вели­кобританией.

По отношению и к хартленду, и к римленду Соединенные Шта­ты, по Спикмену, занимают выгодное центральное положение. Ат­лантическим и тихоокеанским побережьями они обращены к обеим сторонам евразийского римленда, а через Северный полюс — к харт­ленду. Спикмен считал, что Соединенные Штаты должны сохранять трансатлантические и транстихоокеанские базы на ударной дистан­ции от Евразии, чтобы контролировать баланс сил вдоль всего рим­ленда.

Очевидно, что позиция Спикмена явно или неявно являлась обо­снованием лидирующей роли США в послевоенном мире. Об этом недвусмысленно говорил Г. Уайджерт. Призывая учиться у германс­кой геополитики, он особо акцентировал внимание на том, что в послевоенный период Америка должна способствовать освобожде­нию Евразии от всех форм империализма и утверждению там свобо­ды и демократии (естественно, американского образца). Предпола­галось, что США, будучи океанической державой с мощными во­енно-морским флотом и авиацией, будут в состоянии установить свой контроль над прибрежными зонами Евразийского континента и, заблокировав евразийский хартленд, контролировать весь мир.