Первую мировую войну Челлен интерпретировал как естествен­ный геополитический конфликт, возникший между динамической экспансией Германии (страны Оси) и противодействующими ей периферийными европейскими (и внеевропейскими) государства­ми (Антанта). Различие в геополитической динамике роста — нисхо­дящей для Франции и Англии и восходящей для Германии — пре­допределило основной расклад сил. При этом, с его точки зрения, геополитическое отождествление Германии с Европой неизбежно и неотвратимо, несмотря на временное поражение в первой мировой войне.

Челлен закрепил намеченную Ратцелем геополитическую мак­симу: интересы Германии противопоставлены интересам западно­европейских держав (особенно Франции и Англии). Но Германия — государство «юное», а немцы — «юный народ». (Эта идея «юных народов», которыми считались русские и немцы, восходит к Ф.М. Достоевскому, не раз цитируемому Челленом.) «Юные» нем­цы, вдохновленные «среднеевропейским пространством», должны двигаться к континентальному государству планетарного масштаба за счет территорий, контролируемых «старыми народами» - фран­цузами и англичанами. При этом идеологический аспект геополити­ческого противостояния считался Челленом второстепенным.

Впервые термин «геополитика» был введен Челленом в его рабо­те «Государство как форма жизни» («Staten som Lifsform», в немец­ком переводе «Der Staat als Lebensform»), написанной под влияни­ем идей Фридриха Ницше и Вернера Зомбарта (1863—1941) и вы­шедшей в Стокгольме в 1916 г. В этом своем основном труде Челлен развил тезисы, заложенные Ратцелем. Челлен, как и Ратцель, счи­тал себя последователем немецкого органицизма, отвергающего механицистский подход к государству и обществу. Отказ от строгого деления предметов изучения на «неодушевленные объекты» (фон) и «человеческие субъекты» (деятели) является отличительной чер­той большинства геополитиков. В этом смысле показательно само название основного труда Челлена. Следуя Ратцелю, Челлен основ­ное внимание сконцентрировал на природе государства. Название главной его работы служит своего рода отражением основной идеи Ратцеля, что государство есть живой организм. «Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон че­ловеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами закон­ников; оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реаль­ности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаменталист типа, каким является сам человек. Одним сло­вом, оно представляет собой биологическое образование или живое существо». Как таковое оно следует закону роста: «...сильные, жиз­неспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего про­странства путем колонизации, слияния или завоевания» — такова одна из главных идей Челлена³³.

Как таковое государство наиболее полно выражено в империи — в этой общности территорий и пространств. Отсюда понятно, что геополитика как политическая наука прежде всего имеет в виду го­сударственное единство и одна из ее задач — внести свой вклад в понимание сущности государства. В отличие от геополитики политическая география изучает местообитание человеческих сообществ в их связи с остальными элементами Земли»³⁴. Так Челлен видел раз­личие между геополитикой и политической географией, споры о котором, кстати, не смолкают по сию пору.

Челлен наделил государства «прежде всего инстинктом к само­сохранению, тенденцией к росту, стремлением к власти». Он утвер­ждал, что вся история человечества — это борьба за пространство, и делал вывод, что «великая держава, опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ». «Великие державы являются экспансионис­тскими государствами», — заявлял он, делая вывод, что «простран­ство уже поделенного мира может быть лишь отвоевано одним госу­дарством у другого».