Воссоединение Германии отнюдь не привело к окончательно­му определению ее геополитического местоположения. Примкнет ли она со всем Европейским сообществом к «морской силе» или заменит распавшийся СССР и станет во главе «континентальной силы»? В книге Г. Манна «История Германии XIX и XX веков» нахо­дим в этой связи любопытное замечание. «Германия, — пишет он, — не имеет естественных границ. Для бытия немцев гораздо большее значение, чем естественные границы, имеет их средин­ное положение между романскими и славянскими народами»⁶⁷ В силу этого положения, указывает он далее, немцы обладают превосходством над славянами в культурном отношении. Поэто­му их проникновение на восток исторически всегда представля­лось необходимым для интересов цивилизации. Тут мы видим воз­рождение идеи превосходства немецкой нации вместе с оправда­нием «культурной экспансии», которая появлялась на свет вся­кий раз, как Германия набирала силу. История же свидетельству­ет, что одной «культурной экспансией» немцы вряд ли могут ог­раничиться — и об этом надо всегда помнить.

На современном этапе борьба за передел мирового господства перешла на новый — экономический уровень. Немецкий геополи­тик Фердинанд Фрид отмечал в этой связи, что «борьба за про­странство на этой ступени, когда уже нет свободного пространства, которое можно делить, становится борьбой за более высокий, уро­вень социального развития. Кому в этом отношении удастся захва­тить лидерство и сохранить его, тому завтра будет принадлежать весь мир»⁶⁸. Это предположение в определенной степени подтвердили события в странах Центральной Европы в конце 80-х гг.: одним из главных стимулов политических и социальных реформ в них было стремление поднять жизненный уровень граждан.

Но вернемся к действию на немецкой земле «двух сил» (конти­нентальной и морской) в свете образования новой мощной евро­пейской державы в результате воссоединения Германии. Одна из них — в направлении на восток — будет проявлять себя скорее всего в форме экономической и культурной экспансии; другая — в на­правлении на запад — примет иные формы, в общем более соответ­ствующие политике ФРГ на протяжении последних десятилетий. Имелись и другие возможные варианты решения этого вопроса. В западногерманской геополитике достаточно широкое распростра­нение приобрела интеграционная концепция, одним из важных эле­ментов которой была идея «общеевропейского дома» вплоть до от­каза от национального суверенитета. Сходные мысли выдвигал в одной из своих работ Адольф Грабовски, отмечавший возможность создания наднациональных структур, в рамках которых может быть более успешно реализовано стремление государств к завоеванию про­странства. Этот процесс, по мнению ученого, полностью соответ­ствуя ходу мирового развития, мог бы привести к образованию все более крупных единиц вплоть до создания всемирного союза.

Западногерманская общественность, в том числе и научная, в течение многих лет видела в «общеевропейском доме» единствен­ную возможность воссоединения Германии и создания нового еди­ного государства в рамках Европейского сообщества. Но ход исто­рии рассудил по-своему, вследствие чего, похоже, наоборот — еди­ная Европа может быть создана под флагом единой Германии. При общих стратегических задачах идейные позиции откровенных феде­ралистов и сторонников идеи углубления европейской интеграции, выступающих за ограничение и даже отказ от национального суве­ренитета, заметно отличаются. Но это лишь тактические, времен­ные разногласия; окончательная цель у них, по нашему мнению, одинакова. По крайней мере, в нынешних условиях никто не мыс­лит себе Европы без сильной и единой Германии, а ФРГ вне общих проблем Европейского континента.

С анализом места Германии в Европе связана и геополитическая концепция, разработанная генералом Хайнцем Гудерианом после второй мировой войны. Эта теория получила название теории «гео­графической обусловленности». В ней Германия, географически рас­положенная в центре Европы, рассматривалась как своеобразное связующее звено между западной и восточной ее частями. Такая гео­политическая позиция как бы предопределяла ее мессианскую роль в судьбе континента и, следовательно, — всего мира. В этой теории впервые было введено понятие «господствующая держава», которая определялась как «государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несу­щее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а поэтому претендующее на право считаться естественным источни­ком власти»⁶⁹. Эти слова, хотя и сказанные в 1968 г., невольно на­кладываются на современный международный статус Германии. В них находят определенное отражение и особенности политическо­го строя, ведущего свою традицию от южно-германских княжеств и вольных городов, и его географическая близость со странами Вос­точной Европы, ищущими новые формы политической и экономи­ческой жизни, и его никогда не исчезавшие экспансионистские устремления.