Как уже говорилось, часть государ­ственной бюрократии неизбежно вхо­дит в состав правящей политической элиты. Это определяется той ролью, которую играет высшее и часть среднего чиновничества в управле­нии государством и обществом.

Исторически бюрократия формировалась как управленческий ап­парат государства индустриального типа. В XIX в. складывавшаяся бур­жуазная государственность послужила основанием для Г. Гегеля и М. Вебера назвать бюрократию основным носителем рациональных форм организации власти. Согласно выработанной ими идеальной модели этот аппарат управления отличается квалифицированностью, дисциплинированностью, ответственностью, следованием букве и духу законов, уважением к чести мундира. Негативные с точки зрения таких нормативных представлений явления бюрократизма (т.е. отступ­ления от этих норм поведения, выражающиеся в нарастании форма­лизма, волокиты, подчинении деятельности государственных струк­тур собственным групповым интересам и иных негативных чертах ис­полнения чиновниками своих профессиональных обязанностей) рассматривались как аномальные явления, преодоление которых дол­жно обеспечивать усиление общественного и административного кон­троля за их поведением, более оптимальное распределение их слу­жебных полномочий, повышение ответственности и иерархичности системы управления и т.д.

В то же время с чисто политической точки зрения бюрократия должна была оставаться политически нейтральной и ни при каких условиях не проявлять ангажированность теми или иными властны­ми группировками. Исполнение чиновничеством сугубо администра­тивных функций, его невмешательство в политическую борьбу рас­сматривались как одно из предпосылок сохранения стабильности об­щественных порядков. Более того, М. Вебер полагал, что перерождение государственной бюрократии в политическую таит в себе угрозу че­ловеческой свободе и независимости.

Марксизм иначе трактовал политическую роль бюрократии, ус­матривая в ее деятельности разновидность политического господства аппарата управления над государством и обществом, проявление та­кого стиля правления, который однозначно отчуждает население от власти, не давая гражданам, прежде всего трудящимся, использовать государство в своих корыстных целях.

Динамика развития современных сложноорганизованных госу­дарств выявила ряд принципиальных тенденций формирования и раз­вития государственной политики, которые заставили иначе подхо­дить к оценке роли государственной бюрократии. В частности, усиле­ние роли государства в организации социальных процессов неизбежно повысило и роль госбюрократии. Занимаемое чиновниками место в системе государственного управления давало им громадные возмож­ности в деле реального перераспределения ресурсов.

Иначе говоря, само положение высших и части средних чинов­ников в системе исполнительной власти объективно придавало их должностям политический масштаб, увеличивало их роль и значение в системе принятия решений. Не случайно, в ряде государств после выборов практически весь контингент высших чиновников подлежит замене в соответствии с политическими пристрастиями вновь избран­ного президента или главы правительства. Например, в США дей­ствует система «spoil system», в соответствии с одним из требований которой каждый вновь избранный президент назначает на ключевые посты в правительстве из своих сторонников приблизительно 1200 новых чиновников. Это является условием обеспечения политичес­кой целостности исполнительной власти, призванной решать совер­шенно определенные задачи.

Усиление политических функций госбюрократии связано и с по­вышением роли профессиональных знаний чиновников, что дает им известное преимущество перед избираемыми на определенный срок политиками. Причем чиновничество имеет преимущество перед рас­колотым, конкурентным миром политиков и в силу того, что является более сплоченным социальным слоем, обладающим своей корпо­ративной этикой и традициями.