2. Натуралистическая парадигма

Сущность натуралистического подхода к политике

С помощью натуралистической пара­дигмы ученые пытаются объяснить природу политики, исходя из доми­нирующего значения факторов внесоциального характера. В отличие от принципов теологического под­хода в основе этой группы идей лежат воззрения рационального тол­ка. В своей совокупности они открывают возможности для попыток обоснования приоритетности природных источников политической жизни, выступающих либо в виде физико-географической среды, либо различных свойств живой природы, включая биологические характе­ристики самого человека. Учитывая разнообразие подобного рода фак­торов и предпосылок, действующих в рамках этого широкого круга явлений, можно говорить и о различных ответвлениях внутри натура­листической парадигмы.

Так, если в качестве основных детерминант, определяющих фор­мирование и развитие политической жизни, рассматриваются терри­ториальные, экономико-географические, физико-климатические и другие аналогичные явления, то можно признать наличие географи­ческого подхода. Концепции, авторы которых объясняют природу политического поведения как одну из форм эволюции и адаптации орга­низма к условиям его существования, сложившуюся под влиянием естественного отбора, как результат действия его физиологических механизмов, образуют так называемый биополитический подход. Те же концепции, где в качестве исходного начала, объясняющего при­роду политики, рассматриваются врожденные психические свойства человека, его эмоциогенные, инстинктивно-рефлекторные черты и механизмы поведения, составляют психологизаторский подход. Рас­смотрим эти подходы и соответствующие им идеи более подробно.

Географическая парадигма

В целом идеи о влиянии географи­ческой среды на политику высказы­вали еще Гиппократ, Платон, Аристотель и другие античные мысли­тели. Но, видимо, основателем доктрины, объясняющей природу по­литики воздействием географических факторов, можно считать французских мыслителей Ж. Бодена (XVI в.), сформулировавшего те­орию влияния климата на политическое поведение людей, и Ш. Мон­тескье (XVII в.), первым связавшего форму государственного уст­ройства с размером занимаемой им территории.

Так, Ж. Боден в одном из своих трудов писал, что народы уме­ренных областей более сильны и менее хитры, чем народы Юга. Они умнее и сильнее, чем народы Севера, и более подходят для управле­ния государством. Поэтому великие армии пришли с севера, тогда как оккультизм, философия, математика и прочие созерцательные науки были порождением южных народов. Политические науки, за­коны, юриспруденция, искусство красноречия и спора ведут свое начало от срединных народов, и у них же возникли все великие им­перии: империи ассирийцев, мидийцев, персов, парфян, греков, рим­лян, кельтов. Сформулированные Боденом представления о фаталь­ной связи общества со средой были развиты впоследствии Ш. Мон­тескье, который писал: «Если небольшие государства по своей природе должны быть республиками, государства средней величины – под­чиняться монарху, а обширные империи – состоять под властью деспота, то отсюда следует, что для сохранения принципов правле­ния государство должно сохранять свои размеры и что дух этого госу­дарства будет изменяться в зависимости от расширения и сужения пределов его территории».*

Впоследствии, особенно на рубеже XIX-XX вв., эти идеи и пред­ставления получили интеллектуальную поддержку ученых, которые выдвинули идею сопоставления истории человечества с историей при­роды (К. Риттер), сформулировали антропогеографические принци­пы политических исследований (Ф. Ратцель, Г. Маккиндер) и элек­торальной географии (А. Зигфрид), обосновали самые разные сценарии международной стратегии государств (К. Хаусхофер, А. Мэхэн и др.), оформив таким образом относительно самостоятельные науч­ные направления – геополитику и политическую географию.