Земной шар, по Маккиндеру, превратился в замкнутую политическую систему глобального масштаба. «Всякий взрыв общественных сил, вместо того чтобы рассеяться в окружающем неизведанном пространстве и хаосе варварства, отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, так что в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме Земли» [там же, с. 162]. Следует заметить, что Маккиндер уже говорит об организме Земли, а не организме только отдельного государства. Глобальная целостность, по Маккинде-ру, привела к тому, что человечество впервые находится в ситуации, когда можно попытаться установить связь между широкими географическими и историческими обобщениями.

«Впервые мы можем ощущать некоторые реальные пропорции в отношении событий, происходящих на мировой арене, и выявить формулу, которая так или иначе выразит определенные аспекты географической причинности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула обретет и практическую ценность — с ее помощью можно будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни» [там же, с. 163].

Говоря о впервые предоставившейся человечеству возможности генерализации связей между географией Земли и ее историей, Маккиндер отмечает, что он хочет показать историю человечества как часть жизни мирового организма, не впадая в географический детерминизм (материализм). «Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории» [там же].

Согласно модели хартленда, мир делится на два геополитических полушария: континентальное и океаническое (рис. 2). Это бинарное деление мира в своей основе конфронтацион-ное, в чем Маккиндер следует Мэхэну. Иными словами, в историческом плане центры силы в этих двух полушариях Земли могут меняться, однако противостояние неизбежно.

Соотношение сил между полушариями зависит от развития технологии, прежде всего транспортной, которая обладает спо-

55

Рис. 2.

Геополитическая модель X. Маккиндсра, 1904 г. (A Strategic Atlas, 1990).

У. Историография зарубежной геополитической мысли

собностью изменять физические свойства пространства Земли. В процессе смены транспортной технологии меняются «осевые области истории». Сначала выделяется Центральная Азия, откуда в свое время (с XIII в.) монголы распространили влияние на Азию и значительную часть Европы благодаря необычайной подвижности своей конницы. Затем, со времени Великих географических открытий (ХУ—ХМ вв.), баланс геополитических сил решительно изменился в пользу приокеанических стран, в первую очередь Великобритании (с XVIII в.).

В начале XX в., считал Маккиндер, Колумбова эра превосходства океанического полушария подходит к концу, а новые транспортные технологии, прежде всего железные дороги, меняют вектор геополитических сил в пользу континентального полушария.

«Еще поколение назад, — пишет Маккиндер, — казалось, что пар и Суэцкий капал увеличили мобильность морских держав в сравнении с сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанической торговли. По теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с такой эффективностью, как в закрытых центральных районах Евро-Азии, где на обширных просторах не встретишь ни одного подходящего бревна или камня для их постройки. Железные дороги совершают в степи невиданные чудеса, потому что они непосредственно заменили лошадь и верблюда, так что необходимая стадия развития была пропущена.

Российские железные дороги протянулись на 6000 миль с востока на запад. Русская армия в Маньчжурии являет собой замечательное свидетельство мобильной сухопутной мощи, подобно тому как Британия являет в Южной Африке пример морской державы. Конечно, Транссибирская магистраль по-прежнему остается единственной и далеко не безопасной линией связи, однако не закончится еще это столетие, как вся Азия покроется сетью железных дорог. Пространства па территории Российской империи и Монголии столь велики, а их потенциал в отношении населения, зерна, хлопка, топлива и металлов столь высок, что здесь несомненно разовьется свой, пусть несколько отдаленный, огромный экономический мир, недосягаемый для океанической торговли» [там же, с. 168].