Свою позитивную схему Радищев конструирует, основываясь на исходных положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Причиной образования

7. А. Н. Радищев

467

государства, по мнению Радищева, является природная социальность людей. В естественном состоянии все люди были равны, но с появлением частной собственности это равенство нарушилось. Подобно Руссо, он считал, что возникновение государства связано с образованием частной собственности. Государство возникло как результат молчаливого договора в целях обеспечения всем людям благой жизни, а также защиты слабых и угнетенных.

Важным условием договорного учреждения государства, по Радищеву, является уверенность каждого человека в том, что «в гражданстве ему обеспечивается собственность и благосостояние». Заключая договор, он добровольно «поставил общую власть над частной и сделался гражданином», но при этом суверенитет остался за народом, который не мог бы согласиться на рабство, так как это было бы противоестественно. Положительное законодательство, устанавливаемое государством, должно быть основано на естественном праве. В том случае, «если закон не имеет основания в естественном праве», он как закон не существует (т. е. не действителен, не имеет юридической силы), так как основанием права является справедливость, а не сила.

Закон положительный (государственный) не истребляет закона естественного, и «предписание закона положительного не что иное должно быть, как безбедное употребление прав естественных».

Все положительные законы Радищев делит на законы государственные (права и обязанности управляющих и управляемых); законы гражданские (права лиц); законы уголовные (преступления, проступки, погрешности).

Законы, превращающие людей в крепостных и лишающие их естественной и гражданской свободы, Радищев квалифицировал как «не право». С этих позиций Радищев критикует современное ему крепостное право и показывает его теоретическую и практическую несостоятельность.

Крепостное право, по его оценке, представляет собой нарушение естественных законов. Кроме того, оно и экономически несостоятельно, так как подневольный труд непроизводителен; с ним связано и нравственное падение народа, причем как крепостников (бесчеловечие, жестокость, бессердечие и т. п.), так и крепостных (унижение, порабощение, разорение). «Но есть ли закон или обычай варварский, ибо в законе не писано — дозволяет только таковое человеческое посмеяние, торговать людьми». Радищев называл продажу крепостных крестьян

468

Глава 14. Россия в XVIII в.

«срамным позорищем», «постыдным обыкновением», при котором «жестокосердечные дворяне холопей считают хуже скотов». Он обращает также внимание на нищету крестьян, едящих хлеб, состоящий «из трех четвертей мякины и одной части не-сеянной муки». У крестьян отнято все: «дар земли, хлеб, вода, ему оставлен лишь воздух». Россия богата, но ее труженики лишены всего необходимого, и такое состояние является безнравственным.

Радищев обращает внимание на отсутствие в законах юридического статуса крепостного крестьянина. «Помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судья и исполнитель своего решения». «Крестьянин в законе мертв», но по естественному праву он остается свободным человеком, имеющим право на счастье и самозащиту, и «он будет свободным, если восхощет». Радищев неоднократно подчеркивал, что злом является именно крепостное право, а не лица, его осуществляющие, и замена «злого» помещика на «доброго» ничего изменить не может. Противопоставление естественного права существующим государственным законам привело Радищева к революционным выводам. «Из мучительства неминуемо рождается вольность, — предрекал он, — а мучительство достигло в России крайнего предела». Свободы следует ожидать не от «добрых помещиков», а от непомерной тяжести порабощения, которая вынуждает народ искать пути своего освобождения. Радищев признает за народом право на восстание в том случае, если его естественные права грубо нарушаются, ибо «неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более право над ним, какое ему закон над преступниками». В оде «Вольность» (1783) он оправдывает казнь Карла I: «Ликуйте, склепанны народы! Се право мщенное природы на плаху привело царя».