Для составления этой Судебной книги желательно выбрать по два-три человека от всех сословий и чинов из каждой губернии: от духовного чина, от гражданства, особенно тех, которые «в судебных и правительственных делах искусны, и от высоких чинов и от ниских и из приказных людей и от дворянства и от купечества и от солдат, и от бояр», да и не худо бы выбрать и из крестьян, потому что среди них тоже разумные люди есть.

Составленную такой комиссией Судебную книгу (Уложение) необходимо всем народом «освидетельствовати вольным голосом». После одобрения законов «общесоветием» их следует направить на подпись государю, слово которого будет решающим: «кии статьи его величеству угодны, то тыи тако да будут».

Обосновывая эти предложения, Посошков подчеркивал, что «народосоветие», не снижая авторитета самодержавной власти, дает каждому возможность стать участником самого главного дела в государстве. При этом каждый, кто «узрит какую неправую статью, написал бы, что в ней неправости», и сообщил бы об этом, не опасаясь, еще до утверждения Уложения.

Принятое Уложение следует напечатать и разослать по судам. Желательно также проследить за его исполнением. Законы должны быть всем известны, «чтобы всяк их читал и волю его величества ведал... и от всяких неправых дел отдалялся». Если

442

Глава 14. Россия в XVIII в.

законы будут исполняться неуклонно в течение пяти-шести лет, то люди будут опасаться «обиды чинить и от неправд начнут остерегаться и со всяким желанием делать правду».

Целый ряд предложений Посошкова относится к осуществлению правосудия. Прежде всего, судья должен быть беспристрастен и независим; он не должен давать сильному «бессловесного изобидеть». Обиженному он должен быть стряпчим, а обидчику жестоким и немилосердным судьей. Виноватого не надлежит миловать, ибо милость виноватому — это всегда обида правому. Нельзя также судье допускать, чтобы какая-либо из сторон пользовалась «наемными ябедниками», ибо они способны всю «правду замять» и представить правого виноватым, а виноватого правым. Свидетеля надлежит тщательно («по тонкому») опрашивать, ибо «ни в чем таковой лжи не обретается, сколько в свидетельстве». Обыск следует проводить по «правде»: со свидетелей брать клятву, а за неправое свидетельство подвергать наказанию.

Само наказание за лжесвидетельство должно быть устрашающим и скорым: «голову отсекут... возложат на кол и поставят при входе в Канцелярию, чтобы всем зрима была», и, сколько бы неправых свидетелей ни было, «всех рядом головы на колье тыкать», а имущества их конфисковать. Если есть заказчик такого свидетельства, то и его судить «равна» со лжесвидетелем.

При слушании дела судья обязан сличать досудебные показания с судебными. Дело ему надлежит знать хорошо и «вершить его так, чтобы за тем делом волочась, люди не разорялись и напрасно не убыточились». А для этого судье необходимо приезжать в судебную палату «по обеде» и делать все «со тщанием» и «не торопясь». Здесь Посошков дословно повторяет советы, данные Зиновием Отенским дьяку Якову Шишкину. Видимо, почти за двести лет мало что изменилось в судопроизводстве России.

Если не изменить деятельность судов, восклицает Посошков, то «разбойникам конца не будет».

Автор «Книги» различает два вида процесса: суд и розыск. По суду «возможно приводить стороны» к миру, но если кто-либо из них этого «не восхочет», то принуждать не следует, и в таком случае судья обязан дать ему справедливый суд.

«По розыску» «расспрос» надо проводить с пыткой только в том случае, если разбойник не признается; если же он повинится и все расскажет, то «пытать его не для чего», а уж если