Ф. Фукуяма ворвался в научную элиту, когда его статья «Конец истории?» была опубликована в журнале «The National Interest» летом 1989 года. Затем последовала одноименная книга («The End of History and the Last Man», 1992), а летом 1999-го «The National Interest» отвел чуть ли не половину номера для специальной дискуссии вокруг статьи, всколыхнувшей мир десятью годами ранее (см. «Francis Fukuyama's Second Thoughts» — «The National Interest», Summer 1999, ? 56, p. 15—44). К этому времени профессор Фукуяма был автором уже четырех книг: за «Концом истории» последовали «Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity» (1995), «The End of Order» (1997) и «The Great Disruption: Human Nature and the Reconstitution of Social Order» (1998), к которым в последние годы прибавились еще две: «Our Posthuman Future: Consequences of the Biotechnology Revolution» (2002) и «State-Building. Governance and World Order in the 21st Century» (2004).

Мы приведем ключевые положения статьи Френсиса Фукуямы «Конец истории?» со своими небольшими комментариями. Напомним читателям, что данная концептуальная статья была опубликована в 1989 году.

из статьи ф. фукуямы «конец истории?»

...Наблюдая, как разворачиваются события в последнее десятилетие или около того, трудно избавиться от ощущения, что во всемирной истории происходит нечто фундаментальное.

Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив.

глава 18. идеологи новой британской империи

373

То, чему мы, вероятно, свидетели, — не просто конец «холодной войны» или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления.

I

Представление о конце истории нельзя признать оригинальным. Наиболее известный его пропагандист — это Карл Маркс, полагавший, что историческое развитие, определяемое взаимодействием материальных сил, имеет целенаправленный характер и закончится, лишь достигнув коммунистической утопии, которая и разрешит все противоречия. Впрочем, эта концепция истории — как диалектического процесса с началом, серединой и концом — была позаимствована Марксом у его великого немецкого предшественника, Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.

II

Макс Вебер начинает свою знаменитую книгу «Протестантская этика и дух капитализма» указанием на различия в экономической деятельности протестантов и католиков. Эти различия подытожены в пословице: «Протестанты славно вкушают, католики мирно почивают». Центральная тема работы Вебера — доказать вопреки Марксу, что материальный способ производства — не «базис», а, наоборот, «надстройка», имеющая корни в религии и культуре. И если мы хотим понять, что такое современный капитализм и мотив прибыли, следует, по Веберу, изучать имеющиеся в сфере сознания предпосылки того и другого.

III

Действительно ли мы подошли к концу истории? Другими словами, существуют ли еще какие-то фундаментальные «противоречия», разрешить которые совре-

374

информационная война и геополитика

менный либерализм бессилен, но которые разрешались бы в рамках некоего альтернативного политико-экономического устройства? Поскольку мы исходим из идеалистических посылок, то должны искать ответ в сфере идеологии и сознания. В уходящем столетии либерализму были брошены два главных вызова — фашизм и коммунизм.

Согласно первому, политическая слабость Запада, его материализм, моральное разложение, утеря единства суть фундаментальные противоречия либеральных обществ; разрешить их могли бы, с его точки зрения, только сильное государство и «новый человек», опирающиеся на идею национальной исключительности. Как жизнеспособная идеология, фашизм был сокрушен Второй мировой войной. Это, конечно, было весьма материальное поражение, но оно оказалось также и поражением идеи.