«РЖ»: Если говорить об украинских интересах России, всегда ли нам нужно при этом договариваться только с украинцами? Не лучше ли по Украине договариваться с теми, кто имеет там реальное влияние, например, с Германией?

А. Дугин: В целом это верно. Только вместо классической для традиционной геополитики «Германии» сегодня надо говорить о «Европе» в целом. Украина как она есть сегодня — это нестабильная геополитическая конструкция. Хотя бы потому, что главные реки текут там параллельно и не пересекаются. Так сторонники потамической — «речной» — теории цивилизации объяснили запаздывание в объединении Германии. Украина представляет собой как минимум четыре геополитические зоны с довольно различными векторами. Есть Восточная Украина, она евразийская органически. Есть Западная Украина, она, напротив, идентифицирует себя с Европой. Есть Крым — он также евразийский, но в ином формате, нежели Восточная Украина. У\ есть средняя зона — в обе стороны от русла Днепра, — ко-

торая представляет собой нестабильный баланс всех трех остальных зон. В отличие от России, где Запад и Восток геополитически однородны, на Украине противоположные полюса антагонистичны и конфликтны. Это — результат веков и механически этого не поправить.

Любой геополитический перекос Украины в ту или иную сторону автоматически ставит под угрозу ее целостность. Но и поддержание уклончивого и неопределенного, невнятного «статус-кво» тоже не выход. Россия никогда не договорится с Украиной только как Россия. Любой перекос в сторону Москвы тут же вызовет катастрофическую реакцию на Западе — Волынь, Львов, Галиция. Если же Киев сделает рывок в сторону НАТО, может восстать восточная часть. Выход возможен только в том случае, если двусторонние отношения будут переведены на иной уровень операционного языка. Россия должна выступать не как Россия, а как Евразия, т. е. как цивилизационная матрица, а не как страна или государство-нация. С другой стороны, Россия должна четко оформить свою европейскую

политику, с акцентом на общие интересы в области ресурсов, энергии, транспорта, коллективной обороны. В таком случае интеграционные процессы Украины с Россией будут гармоничны и естественны. Более того, евразийский вариант решения российско-украинского партнерства гармонизирует саму Украину, гарантируя ее целостность, превращая ее в зону евразийско-европейского геоэкономического и энергетического сотрудничества.

«РЖ»: Насколько американцы следуют в своей геополитике советам Бжезинского? Или же он для их геополитики является, слишком экстравагантной фигурой в качестве идеологического подспорья?

А. Дугин: Бжезинский — только верхушка айсберга. Он — выразитель самых влиятельных геополитических кругов США и называет своими словами то, что другие вуалируют демагогическими фигурами речи. Бжезинский не просто крайне влиятелен, он высказывает суть американской (атлантистской) геополитики, как ее сформулировали основатели этой дисциплины —

Мэхэн, Макиндер, Спикмен и др. Только полное невежество относительно геополитики как школы, метода, науки может служить оправданием скептического отношения к Бжезинскому и его идеям. Быть может, его типично польский «ressentiment» ответствен за то, что классические принципы атлантизма и имплицитной, традиционной для него, неотъемлемой ортодоксальной русофобии излагаются им с определенным злорадством. Вспомните анекдот времен «холодной войны»: Бжезинский спрашивает у генерала Пентагона: «А сколько русских может погибнуть при взрыве этой бомбы?» «Вы имеете в виду, сколько людей может погибнуть?», — уточняет генерал. «Нет, я имею в виду, сколько русских. .. »

Столь же ортодоксальны, как и в случае с Бжезинским, позиции таких стратегов, как П. Вулфовиц, Р. Рамсфильд, Р. Чейни — основа стратегического планирования нынешней администрации Буша. Геополитические константы в США не зависят от того, кто находится у власти. Геополитика превыше партий. Кроме того,