1. Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предпо-лагаемое благо), то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения . Это общение и называ-ется государством или общением политическим.
3. И здесь, как и повсюду, наилучший способ теоретического построения состоял бы в рассмотрении первичного образования предметов.
4. Так, необходимость побуждает прежде всего сочетаться по-парно тех, кто не может существовать друг без друга, - женщину и мужчину в целях продолжения потомства; и сочетание это обу-словливается не сознательным решением, но зависит от естествен-ного стремления, свойственного и остальным живым существам и растениям, - оставить после себя другое подобное себе существо.
6. <...> первый вид общения - семья.
7. Общение, состоящее из нескольких семей и имеющее целью обслуживание не кратковременных только потребностей, - селе-ние. Вполне естественно, что селение можно рассматривать как колонию семьи; некоторые и называют членов одного и того же селения "молочными братьями", "сыновьями", "внуками".
8. Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное государство, достигшее, можно сказать, в полной мере самодовлеющего состояния и возникшее ради потребностей жизни, но существующее ради достижения благой жизни. Отсюда следует, что всякое государство - продукт естественного возникновения, как и первичные общения: оно является завершением их, в завер-шении же сказывается природа. Ведь мы называем природой каж-дого объекта - возьмем, например, природу человека, коня, семьи - то его состояние, какое получается при завершении его развития. Сверх того, в осуществлении конечной цели и состоит высшее за-вершение, а самодовлеющее существование оказывается и заверше-нием, и наивысшим существованием.
9. Из всего сказанного явствует, что государство принадлежит тому, что существует по природе, и что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вслед-ствие случайных обстоятельств живет вне государства, - либо недо-развитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек <...>
10. Что человек есть существо общественное в большей степе-ни, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из сле-дующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не дела-ет напрасно, между тем один только человек из всех живых существ одарен речью. Голос выражает печаль и радость, поэтому он свой-ствен и остальным живым существам (поскольку их природные свойства развиты до такой степени, чтобы ощущать радость и пе-чаль и передавать эти ощущения друг другу). Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо.
11. Это свойство людей отличает их от остальных живых су-ществ: только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т.п. А совокуп-ность всего этого и создает основу семьи и государства. Первичным по природе является государство по сравнению с семьей и каждым из нас; ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части.
12. Во всех людей природа вселила стремление к государствен-ному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо. Человек, нашедший свое заверше-ние, - совершеннейшее из живых существ, и, наоборот, человек, живущий вне закона и права, - наихудший из всех, ибо неспра-ведливость, владеющая оружием, тяжелее всего; природа же дала человеку в руки оружие - умственную и нравственную силу, а ими вполне можно пользоваться в обратную сторону. Поэтому человек, лишенный добродетели, оказывается существом самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых позывах. Поня-тие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирую-щей нормой политического общения.
1. Уяснив, из каких элементов состоит государство, мы должны, прежде всего, сказать об организации семьи, ведь каждое государ-ство слагается из отдельных семей. Семья в свою очередь состоит из элементов, совокупность которых и составляет ее организацию. В совершенной семье два элемента: рабы и свободные. Так как исследование каждого объекта должно начинать, прежде всего, с рассмотрения мельчайших частей, его составляющих, а первона-чальными и мельчайшими частями семьи являются господин и раб, муж и жена, отец и дети, то следует рассмотреть каждый из этих трех элементов: что каждый из них представляет собой и каковым он должен быть.
2. (Отношения, существующие между тремя указанными пар-ными элементами, можно охарактеризовать] так: господское, брач-ное (сожительство мужа и жены не имеет особого термина для своего обозначения) и третье - отцовское (и это отношение не обозначается особым термином) .
4. Собственность есть часть дома, и приобретение есть часть семейной организации: без предметов первой необходимости нель-зя не только хорошо жить, но и вообще жить. Во всех ремеслах с определенно поставленной целью нужны бывают соответствующие орудия, если работа должна быть доведена до конца, и из этих орудий одни являются неодушевленными, другие - одушевленны-ми (например, для кормчего руль - неодушевленное орудие, руле-вой - одушевленное), потому что в искусствах ремесленник играет роль орудия. Так точно и для домохозяина собственность оказыва-ется своего рода орудием для существования. И приобретение соб-ственности требует массу орудий, причем раб - некая одушевлен-ная собственность, как и вообще в искусствах всякий ремесленник как орудие стоит впереди других инструментов.
5. Если бы каждое орудие могло выполнять свойственную ему работу само <...>, если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры сами играли на кифаре, тогда и зодчие не нуждались бы в работ-никах, а господам не нужны были бы рабы.
7. Из вышеизложенного ясно, что такое раб по своей природе и по своему назначению: кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом все-таки человек, тот по своей природе раб.
14. Природа желает, чтобы и физическая организация свобод-ных людей отличалась от физической организации рабов: у послед-них тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физи-ческих трудов; свободные же люди держатся прямо и не способны к выполнению подобного рода работ, зато они пригодны для поли-тической жизни, а эта последняя разделяется у них на деятельность в военное и мирное время. <...> Очевидно, во всяком случае, что одни люди по природе свободны, другие - рабы, и этим последним быть рабами и полезно, и справедливо.
21. Поэтому полезно рабу и господину взаимное дружеское от-ношение, раз их взаимоотношения покоятся на естественных нача-лах; а у тех, у кого это не так, но отношения основываются на законе и насилии, происходит обратное.
Из предыдущего ясно и то, что власть господина и власть госу-дарственного мужа, равно как и все виды власти, не тождественны, как это утверждают некоторые. Одна - власть над свободными по природе, другая - власть над рабами. Власть господина в семье - монархия (ибо всякая семья управляется своим господином монар-хически), власть же государственного мужа - это власть над сво-бодными и равными.
22. Господином называют не за знания, а за природные свой-ства; точно так же обстоит дело с рабом и свободным. Правда, можно вообразить и науку о власти господина, как и науку о раб-стве, последнюю - вроде той, какая существовала в Сиракузах, где некто обучал людей рабству: за известное вознаграждение он пре-подавал молодым рабам знания, относящиеся к области обычного рода домашних услуг.
23. Все подобного рода науки - рабские, господская же наука - как пользоваться рабом, и быть господином вовсе не значит уметь приобретать рабов, но уметь пользоваться ими. В этой науке нет ничего ни великого, ни возвышенного: ведь то, что раб должен уметь исполнять, то господин должен уметь приказывать. Поэтому у тех, кто имеет возможность избежать таких хлопот, управляющий берет на себя эту обязанность, сами же они занимаются политикой или философией. Что же касается науки о приобретении рабов (в той мере, в какой оно справедливо), то она отличается от обеих вышеуказанных, являясь чем-то вроде науки о войне или науки об охоте. Вот наши соображения о рабе и господине.
8. Поэтому и военное искусство можно рассматривать до из-вестной степени как естественное средство для приобретения соб-ственности, ведь искусство охоты есть часть военного искусства:
охотиться должно как на диких животных, так и на тех людей, которые, будучи от природы предназначенными к подчинению, не желают подчиняться; такая война по природе своей справедлива.
Итак, один из видов искусства приобретения является по при-роде своей частью науки о домохозяйстве, и мы должны допустить, что- либо он существует сам по себе, либо существование его обес-печивается теми, кто занят накоплением средств, необходимых для жизни и полезных для государственной и семейной общины.
9. Истинное богатство, по-видимому, и состоит в совокупности этих средств. Ведь мера обладания собственностью, которая явля-ется достаточной для хорошей жизни, не беспредельна <.„>
10. Существует другой род искусства приобретения, который обыкновенно называют, и с полным правом, искусством наживать состояние; с этим искусством и связано представление, будто бо-гатство и нажива не имеют никакого предела. Многие полагают, что это искусство вследствие его близкого соседства с искусством приобретения тождественно с последним; на самом деле оно не тождественно с названным, но не является и далеким от него: одно из них существует по природе, другое - не по природе, но больше за счет известной опытности и технического приспособления.
12. В первой общине, т.е. в семье, не было явно никакой на-добности в обмене; он сделался необходимым, когда общение стало обнимать уже большее количество членов. В самом деле, в перво-начальной семье все было общим; разделившись, стали нуждаться во многом из того, что принадлежало другим, и неизбежно прихо-дилось прибегать к взаимному обмену. Такой способ обмена еще и в настоящее время практикуется у многих варварских народов. Они обмениваются между собой только предметами необходимости, и больше ничем; например, они обменивают вино на хлеб и наоборот и т.п.
13. Такого рода меновая торговля и не против природы, и вовсе не является разновидностью искусства наживать состояние, ведь ее назначение - восполнять то, чего недостает для согласной с при-родой самодовлеющей жизни. Однако из указанной меновой тор-говли развилось все-таки вполне логически и искусство наживать состояние. Когда стала больше требоваться чужая помощь для ввоза недостающего и вывоза излишков, неизбежно стала ощу-щаться потребность в монете, так как далеко не каждый предмет первой необходимости можно было легко перевозить.
15. После того как в силу необходимости возникли деньги, по-явился другой вид искусства наживать состояние - именно торговля.
Книга II
1. Так как мы ставим своей задачей исследование человеческого общения в наиболее совершенной его форме, дающей людям пол-ную возможность жить согласно их стремлениям, то надлежит рас-смотреть и те из существующих государственных устройств, кото-рыми, с одной стороны, пользуются некоторые государства, при-знаваемые благоустроенными, и которые, с другой стороны, проек-тировались некоторыми писателями и кажутся хорошими.
2. Начать следует прежде всего с установления того принципа, который служит точкой отправления при настоящем рассуждении, а именно: неизбежно, чтобы все граждане принимали участие либо во всем касающемся жизни государства, либо ни в чем, либо в одних делах принимали участие, в других - нет. <...> Но в каком объеме можно допустить для граждан приобщение к государствен-ной жизни? И что лучше для стремящегося к наилучшему устрой-ству государства: чтобы граждане имели сообща по возможности все или одно имели сообща, а другое - нет? Ведь можно предста-вить общность детей, жен, имущества, как это мы находим в "Го-сударстве" Платона, где, по утверждению Сократа, и дети, и жены, и собственность должны быть общими. Какой порядок предпочти-тельнее: тот ли, который существует теперь, или же тот, который предписан в "Государстве"?
3. Что касается общности жен у всех, то эта теория встречает много различного рода затруднений, да и то основание, которое приводит Сократ в защиту такого закона, по-видимому, не вытека-ет из хода его рассуждений. Сверх того, положение это не может быть согласовано и с той конечной целью, осуществление которой он, поскольку это следует из его слов, считает необходимым для государства. А как точнее понять высказываемое им суждение, на этот счет не дано никаких определенных указаний. Я имею в виду мысль Сократа: лучше всего для всякого государства, чтобы оно по мере возможности представляло собой единство; эту именно пред-посылку Сократ ставит в основу своего положения.
4. Ясно, что государство при постоянно усиливающемся един-стве перестанет быть государством. Ведь по своей природе государ-ство представляется неким множеством. <...>
10. Сверх того, утверждение Сократа заключает в себе и другую отрицательную сторону. К тому, что составляет предмет владения очень большого числа людей, прилагается наименьшая забота. Люди заботятся всего более о том, что принадлежит лично им;
менее заботятся они о том, что является общим, или заботятся в той мере, в какой это касается каждого.
4. Немалые преимущества имеет поэтому тот способ пользова-ния собственностью, освященный обычаями и упорядоченный пра-вильными законами, который принят теперь: он совмещает в себе хорошие стороны обоих способов, которые я имею в виду, - имен-но общей собственности и собственности частной. Собственность должна быть общей только в относительном смысле, а вообще - частной. Ведь когда забота о ней будет поделена между разными людьми, среди них исчезнут взаимные нарекания; наоборот, полу-чится большая выгода, поскольку каждый будет с усердием отно-ситься к тому, что ему принадлежит; благодаря же добродетели в использовании собственности получится согласно пословице "У друзей все общее".
5. И в настоящее время в некоторых государствах существуют начала такого порядка, указывающие на то, что он в основе своей не является невозможным; особенно в государствах, хорошо орга-низованных, он отчасти осуществлен, отчасти мог бы быть прове-ден: имея частную собственность, человек в одних случаях дает пользоваться ею своим друзьям, в других - представляет ее в общее пользование. Так, например, в Лакедемоне каждый пользу-ется рабами другого, как своими собственными, точно так же ко-нями и собаками, и в случае нужды в съестных припасах - про-дуктами на полях государства. Таким образом, очевидно, лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ею - общим. Подготовить же к этому граждан - дело законодателя.
6. Помимо всего прочего трудно выразить словами, сколько наслаждения в сознании того, что нечто принадлежит тебе, ведь
свойственное каждому чувство любви к самому себе не случайно, но внедрено в нас самой природой.
Книга III
1. Государственное устройство означает то же, что и порядок государственного управления, последнее же олицетворяется верхов-ной властью в государстве, и верховная власть непременно нахо-дится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства. И когда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководствуясь общественной пользой, естественно, такие виды го-сударственного устройства являются правильными, а те, при кото-рых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями. Ведь нужно признать одно из двух: либо люди, участвующие в государственном общении, не граждане, либо они все должны быть причастны к общей пользе.
2. Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской властью; власть немногих, но более чем одного - аристократией (или потому, что правят луч-шие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит); а когда ради общей пользы правит боль-шинство, тогда мы употребляем обозначение, общее для всех видов государственного устройства - полития.
3. И такое разграничение оказывается логически правильным:
один человек или немногие могут выделяться своей добродетелью, но преуспеть во всякой добродетели для большинства - дело уже трудное, хотя легче всего - в военной доблести, так как последняя встречается именно в народной массе. Вот почему в такой политии верховная власть сосредоточивается в руках воинов, которые воору-жаются на собственный счет.
4. Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти - тирания, от аристократии - олигархия, от политии - демократия. Тирания - монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия - выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет.
7. Итак, из приведенных соображений, по-видимому, вытекает следующее: тот признак, что верховная власть находится либо в руках меньшинства, либо в руках большинства, есть признак слу-чайный и при определении того, что такое олигархия, и при опре-делении того, что такое демократия, так как повсеместно состоя-тельных бывает меньшинство, а неимущих большинство; значит, этот признак не может служить основой указанных выше различий. То, чем различаются демократия и олигархия, есть бедность и бо-гатство; вот почему там, где власть основана - безразлично, у меньшинства или большинства - на богатстве, мы имеем дело с олигархией, а где правят неимущие, там перед нами демократия. А тот признак, что в первом случае мы имеем дело с меньшинством, а во втором - с большинством, повторяю, есть признак случайный. Состоятельными являются немногие, а свободой пользуются все граждане; на этом же и другие основывают свои притязания на власть в государстве.
8. Прежде всего должно исследовать указываемые обыкновенно отличительные принципы олигархии и демократии, а также и то, что признается справедливостью с олигархической и демократичес-кой точек зрения. Ведь все опираются на некую справедливость, но доходят при этом только до некоторой черты, и то, что они назы-вают справедливостью, не есть собственно справедливость во всей ее совокупности. Так, например, справедливость, как кажется, есть равенство, и так оно и есть, но только не для всех, а для равных;
и неравенство также представляется справедливостью, и так и есть на самом деле, но опять-таки не для всех, а лишь для неравных.
10. <...> Государство создается не ради того только, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо; в противном случае следовало бы допустить также и государство, состоящее из рабов или животных, чего в действительности не бывает, так как ни те, ни другие не составляют общества, стремящегося к благо-денствию всех и строящего жизнь по своему предначертанию. Рав-ным образом государство не возникает ради заключения союза в целях предотвращения возможности обид с чьей-либо стороны, также не ради взаимного торгового обмена и услуг; иначе этруски и карфагеняне и вообще все народы, объединенные заключенными между ними торговыми договорами, должны были бы считаться гражданами одного государства.
13. <...> Итак, ясно, что государство не есть общность место-жительства, оно не создастся в целях предотвращения взаимных обид или ради удобств обмена. Конечно, все эти условия должны быть налицо для существования государства, но даже и при нали-чии их всех, вместе взятых, еще не будет государства; оно появляется лишь тогда, когда образуется общение между семьями и рода-ми ради благой жизни, в целях совершенного и самодовлеющего существования.
14. Такого рода общение, однако, может осуществиться лишь в том случае, если люди обитают в одной и той же местности и если они состоят между собой в эпигамии. По этой причине в государ-ствах и возникли родственные союзы и фратрии и жертвоприноше-ния и развлечения - ради совместной жизни. Все это основано на взаимной дружбе, потому что именно дружба есть необходимое ус-ловие совместной жизни. Таким образом, целью государства явля-ется благая жизнь, и все упомянутое создается ради этой цели; само же государство представляет собой общение родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования, кото-рое, как мы утверждаем, состоит в счастливой и прекрасной жизни.
1. Нелегко при исследовании определить, кому должна принад-лежать верховная власть в государстве: народной ли массе, или богатым, или порядочным людям, или одному наилучшему из всех, или тирану. Все это, оказывается, представляет трудность для ре-шения. Почему, в самом деле? Разве справедливо будет, если бед-ные, опираясь на то, что они представляют большинство, начнут делить между собой состояние богатых? Скажут "да, справедливо", потому что верховная власть постановила считать это справедли-вым. Но что же тогда будет подходить под понятие крайней неспра-ведливости? Опять-таки ясно, что если большинство, взяв себе все, начнет делить между собой достояние меньшинства, то этим оно погубит государство, а ведь добродетель не губит того, что заклю-чает ее в себе, да и справедливость не есть нечто такое, что разру-шает государство. Таким образом, ясно, что подобный закон не может считаться справедливым.
3. Что же, значит, должны властвовать и стоять во главе всего люди порядочные? Но в таком случае все остальные неизбежно утратят политические права, как лишенные чести занимать госу-дарственные должности. Занимать должности мы ведь считаем почетным правом, а если должностными лицами будут одни и те же, то остальные неизбежно окажутся лишенными этой чести. Не лучше ли, если власть будет сосредоточена в руках одного, самого дельного? Но тогда получится скорее приближение к олигархии, так как большинство будет лишено политических прав. <...>
4. Об остальных вопросах речь будет в другом месте. А то по-ложение, что предпочтительнее, чтобы верховная власть находилась в руках большинства, нежели меньшинства, хотя бы состоящего из наилучших, может считаться, по-видимому, удовлетворительным решением вопроса и заключает в себе некое оправдание, а пожалуй даже и истину.
6. Вот таким путем и можно было бы разрешить указанное ранее затруднение, а также и другое затруднение, стоящее в связи с ним: над чем, собственно, должна иметь верховную власть масса свободнорожденных граждан, т.е. все те, кто и богатством не обла-дает, и не отличается ни одной выдающейся добродетелью? Допус-кать таких к занятию высших должностей небезопасно: не обладая чувством справедливости и рассудительностью, они могут посту-пать то несправедливо, то ошибочно. С другой стороны, опасно и устранять их от участия во власти: когда в государстве много людей лишено политических прав, когда в нем много бедняков, такое государство неизбежно бывает переполнено враждебно настроен-ными людьми. Остается одно; предоставить им участвовать в сове-щательной и судебной власти.
7. Поэтому и Солон, и некоторые другие законодатели предо-ставляют им право принимать участие в выборе должностных лиц и в принятии отчета об их деятельности, но самих к занятию долж-ностей не допускают. <.„>
1. Если кто-либо один или несколько человек, больше одного, но все-таки не настолько больше, чтобы они могли заполнить собой государство, отличались бы таким избытком добродетели, что добродетель всех остальных и их политические способности не могли бы идти в сравнение с добродетелью и политическими спо-собностями указанного одного или нескольких человек, то таких людей не следует и считать составной частью государства: ведь с ними поступят вопреки справедливости, если предоставят им те же права, что и остальным, раз они в такой степени не равны с этими последними своей добродетелью и политическими способностями. Такой человек был бы все равно что божество среди людей.
2. Отсюда ясно, что и в законодательстве следует иметь в виду равных и по их происхождению, и по способностям, а для такого рода людей и законов не нужно, потому что они сами - закон.
1. Из трех видов государственного устройства, какие мы при-знаем правильными, наилучшим, конечно, является тот, в котором управление сосредоточено в руках наилучших. Это будет иметь место в том случае, когда либо кто-нибудь один из общей массы, либо целый род, либо вся народная масса будет иметь превосход-ство в добродетели, когда притом одни будут в состоянии повеле-вать, другие - подчиняться ради наиболее желательного существо-вания. В предыдущих рассуждениях было показано, что в наилуч-шем государстве добродетель мужа и добродетель гражданина долж-ны быть тождественны. Отсюда ясно, что таким же точно образом и при помощи тех же самых средств, которые способствуют разви-тию дельного человека, можно было бы сделать таковым и государ-ство, будет ли оно аристократическим или монархическим.
2. Почти одно и то же воспитание, одни и те же навыки служат усовершенствованию государственного мужа или царя. Установив это положение, мы должны попытаться сказать о наилучшем виде государственного устройства, о том, каким способом он возникает и существует.
Книга IV
1. Какой же вид государственного устройства наилучший? Как может быть наилучшим образом устроена жизнь большей части государств и для большинства людей безотносительно к добродете-ли, превышающей добродетель обыкновенного человека, безотно-сительно к воспитанию, для которого потребны природные дарова-ния и счастливое стечение обстоятельств, безотносительно к самому желательному строю, но применительно лишь к той житейской обстановке, которая доступна большинству, и к такому государст-венному устройству, которое оказывается приемлемым для боль-шей части государств?
2. Различные виды так называемой аристократии, о которых мы только что говорили, отчасти малоприменимы, в большинстве госу-дарств, отчасти приближаются к так называемой политии (почему и следует говорить об этих видах как об одном).
Суждение обо всех поставленных вопросах основывается на одних и тех же исходных положениях. Если верно сказано в нашей "Этике", что та жизнь блаженная, при которой нет препятствий к осуществлению добродетели, и что добродетель есть середина, то нужно признать, что наилучшей жизнью будет именно средняя жизнь, такая, при которой середина может быть достигнута каж-дым.
3. Необходимо установить то же самое мерило как для добро-детели, так и для порочности государства и его устройства: ведь устройство государства - это его жизнь.
В каждом государстве есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и дру-гими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность и середина - наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше.
4. При наличии его легче всего повиноваться доводам разума;
напротив, трудно следовать этим доводам человеку сверхпрекрас-ному, сверхсильному, сверхзнатному, сверхбогатому или, наоборот, человеку сверхбедному, сверхслабому, сверхуниженному по своему общественному положению. Люди первого типа становятся по пре-имуществу наглецами и крупными мерзавцами. Люди второго типа часто делаются злодеями и мелкими мерзавцами. А из преступле-ний одни совершаются из-за наглости, другие - вследствие под-лости. Сверх того, люди обоих этих типов не уклоняются от власти, но ревностно стремятся к ней, а ведь и то и другое приносит госу-дарствам вред.
5. Далее, люди первого типа, имея избыток благополучия, силы, богатства, дружеских связей и тому подобное, не желают, да и не умеют подчиняться. И это наблюдается уже дома, с детского воз-раста: избалованные роскошью, в которой они живут, они не об-наруживают привычки повиноваться даже в школах. Поведение людей второго типа из-за их крайней необеспеченности чрезвычай-но униженное. Таким образом, одни не способны властвовать и умеют подчиняться только той власти, которая появляется у господ над рабами; другие же не способны подчиняться никакой власти, а властвовать умеют только так, как властвуют господа над рабами.
..6. Получается государство, состоящее из рабов и господ, а не из свободных людей, государство, где одни исполнены зависти. другие - презрения. А такого рода чувства очень далеки от чувства дружбы в политическом общении, которое должно заключать в себе дружественное начало. Упомянутые же нами люди не желают даже идти по одной дороге со своими противниками.
8. Итак, ясно, что наилучшее государственное общение - то, которое достигается посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они - в лучшем случае - сильнее обеих крайностей или, по крайней мере; каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятст-вуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для государства является то, чтобы его граждане обладали собст-венностью средней, но достаточной, а в тех случаях, когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влиянием противоположных крайностей. Ведь тирания образуется как из чрезвычайно распущенной демо-кратии, так и из олигархии, значительно реже - из средних видов государственного строя и тех, что сродни им. <.„>
10. В доказательство выдвинутого нами положения можно при-вести и то, что наилучшие законодатели вышли из граждан сред-него круга: оттуда происходили Солон (что видно из его стихотво-рений), Ликург (царем он не был), Харонд и почти большая часть остальных. Теперь ясно и то, почему в большинстве случаев госу-дарственный строй бывает либо демократическим, либо олигархи-ческим. Вследствие того что средние занимают в государствах за-частую незначительное место, те из двух, которые их превосходят, - либо крупные собственники, либо простой народ, - отделившись от среднего состояния, перетягивают государственный порядок на свою сторону, так что получается либо демократия, либо олигар-хия.
11. Так как сверх того между простым народом и состоятельны-ми возникают распри и борьба, то, кому из них удается одолеть противника, те и определяют государственное устройство, причем не общее и основанное на равенстве, а на чьей стороне оказалась победа, те и получают перевес в государственном строе в качестве награды за победу, и одни устанавливают демократию, другие - олигархию. И те два греческих государства, которым принадлежало главенство в Греции5, насаждали в соответствии со своим государ-ственным устройством в других государствах одно - демократию, другое - олигархию, причем считались с выгодою не этих двух государств, но лишь со своей собственной.
12. В силу указанных причин средний государственный строй либо никогда не встречается, либо редко и у немногих.
Книга VII
3. Большинство полагает, что счастливое государство должно быть большим по своим размерам. Но если даже это мнение спра-ведливо, все же они не понимают того, какое государство является большим и какое небольшим. Величину государства они измеряют количеством его населения; но скорее нужно обращать внимание не на количество, а на возможности. Ведь и у государства есть свои задачи, а потому величайшим государством следует признать такое, которое в состоянии выполнить эти задачи наилучшим образом.
5. Опыт подсказывает, однако, как трудно, чтобы не сказать невозможно, слишком многонаселенному государству управляться хорошими законами; по крайней мере мы видим, что все те госу-дарства, чье устройство слывет прекрасным, не допускают чрезмер-ного увеличения своего народонаселения. Это ясно и на основании логических соображений: ведь закон есть некий порядок; благоза-коние, несомненно, есть хороший порядок; а чрезмерно большое количество не допускает порядка. Это было бы делом божествен-ной силы, которая скрепляет единство и этой вселенной.
6. Прекрасное обыкновенно находит свое воплощение в коли-честве и величине; поэтому и то государство, в котором объединя-ются величина и указанный выше предел, неизбежно является пре-краснейшим.
7. Равным образом и государство с крайне малочисленным на-селением не может довлеть себе (а государство есть нечто самодов-леющее). Государство с чрезмерным большим населением, правда, является самодовлеющим в отношении удовлетворения насущных потребностей, однако же оно скорее племенная единица, нежели государственная, так как ему нелегко иметь какое-либо правильное устройство. <...> А какова граница избытка населения, легко ус-мотреть, исходя из действительного положения дел. Деятельность государства распределится между властвующими и подчиненными;
задача первых - давать распоряжения и выносить судебные реше-ния. Для того чтобы выносить решения на основе справедливости и для того чтобы распределять должности по достоинству, граждане непременно должны знать друг друга - какими качествами они обладают; где этого не бывает, там и с замещением должностей, и с судебными разбирательствами дело неизбежно обстоит плохо. Ведь и в том и в другом случае действовать необдуманно - неспра-ведливо, а это явно имеет место при многолюдстве.
1. О надлежащей количественной мере гражданского населения мы говорили выше; теперь скажем о том, какими свойствами оно должно обладать. Об этом можно получить достаточно ясное пред-ставление, обратив внимание на знаменитые эллинские государства и на распределение различных племен по всей вселенной. Племе-на, обитающие в странах с холодным климатом, притом в Европе, преисполнены мужества, но недостаточно нацелены умом и спо-собностями к ремеслам. Поэтому они дольше сохраняют свою сво-боду, но не способны к государственной жизни и не могут господ-ствовать над своими соседями. Населяющие же Азию в духовном отношении обладают умом и отличаются способностью к ремеслам, но им не хватает мужества; поэтому они живут в подчинении и рабском состоянии. Эллинский же род, занимая как бы срединное место, объединяет в себе те и другие свойства: он обладает и му-жественным характером, и умственными способностями; поэтому он сохраняет свою свободу, пользуется наилучшим государствен-ным устройством и способен властвовать над всеми, если бы он только был объединен одним государственным строем.
