Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ                                   97

Общность жен и детей у стражей (продолжение)

— Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и пусть родители не знают своих детей, а дети — родителей. [...]

— [...] Но далее, Главкон, в государстве, где люди процветают, было бы нечестиво допустить беспорядочное совокупление или какие-нибудь такие дела, да и правители не позволят.

— Да, это совершалось бы вопреки справедливости.

— Ясно, что в дальнейшем мы учредим браки, по мере наших сил, насколько только можно, священные. [...]

Соотношение своего и общего в государстве

— Так не будет ли вот что началом нашей договоренности: мы сами себе зададим вопрос, что можем мы называть величайшим благом для государственного устройства, т.е. той целью, ради которой законода­тель и устанавливает законы, и что считаем мы величайшим злом? Затем нам надо, не правда ли, рассмотреть, несет ли на себе следы этого блага все то, что мы сейчас разобрали, и действительно ли не соответ­ствует оно злу.

— Это самое главное.

— Может ли быть, по-нашему, большее зло для государства, чем то, что ведет к потере его единства и распадению на множество частей? И может ли быть большее благо, чем то, что связует государство и спо­собствует его единству?

— По-нашему, не может быть.

— А связует его общность удовольствия или скорби, когда чуть ли не все граждане одинаково радуются либо печалятся, если что-нибудь возникает или гибнет.

— Безусловно. [...]

— То же можно сказать и о таком государстве, которое более всего по своему состоянию напоминает отдельного человека. Например, когда кто-нибудь из нас ушибет палец, все совокупное телесное начало напрягается в направлении к душе как единый строй, подчиненный на­чалу, в ней правящему, она вся целиком ощущает это и сострадает части, которой больно; тогда мы говорим, что у этого человека болит палец. То же выражение применимо к любому другому ощущению че­ловека — к страданию, когда болеет какая-либо его часть, и к удоволь­ствию, когда она выздоравливает. [...]

 

Правителями государства должны быть философы

[...]

— Пока в государствах не будут царствовать философы либо так на­зываемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основа­тельно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстране­ны те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно. Вот почему я так долго не решался говорить, — я видел, что все это будет полностью противоречить об­щепринятому мнению; ведь трудно людям признать, что иначе невоз­можно ни личное их, ни общественное благополучие. [...]

К н и г а  ш е с т а я 

Еще раз о подлинных правителях государства

[...]

— Попытаюсь разобрать это, если смогу. Я думаю, всякий согла­сится с нами, что такой человек, который обладал бы всем, что мы от него требуем для того, чтобы он стал совершенным философом, редко рождается среди людей — только как исключение. Или ты так не счи­таешь?

Предыдущая Следующая