Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», примененный американским генералом Мак-Клелланом в северо­американской гражданской войне 1861 — 1865 гг. Этот принцип зак­лючается в блокировании вражеских территорий с моря и по бере­говым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению противника. Так как Мэхэн считал, что мощь государства определяется его потенциями становления «морской силой», то в случае противостояния стратегической задачей номер один являет­ся недопущение этого становления в лагере противника. Следова­тельно, задачей исторического противостояния Америки является усиление своих позиций по шести основным пунктам (перечислен­ным выше) и ослабление противника по тем же пунктам. Свои береговые просторы должны быть под контролем, а соответствующие зоны противника нужно стараться любыми способами оторвать от континентальной массы. И далее: так как доктрина Монро (в части ее территориальной интеграции) усиливает мощь государства, то не следует допускать создания аналогичных интеграционных обра­зований у противника. По Мэхэну, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах «анаконды», сдавли­вая континентальную массу за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам.

Мэхэн хорошо понимал, что северная континентальная полу­сфера является ключевой в мировой политике и борьбе за влияние. Внутри Евразии в качестве наиболее важного компонента северной полусферы он признавал позицию России — этой доминантной ази­атской континентальной державы. Зону между 30- и 40-й параллеля­ми в Азии он рассматривал как зону конфликта между сухопутной мощью России и морской мощью Англии. Доминирование в этом регионе, по его мнению, могло бы удерживаться с помощью цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии. Мэхэн выдвинул предположение, что однажды Соединенные Штаты, Великобрита­ния, Германия и Япония объединятся против России и Китая — предположение, делающее честь проницательности американского адмирала. В целом же Мэхэн рассматривал Соединенные Штаты как продвинутый далеко на запад аванпост европейской цивилизации и силы. Считая США мировой державой будущего, он неустанно и с энтузиазмом призывал к укреплению военно-морской мощи США, которая соответствовала бы американскому имперскому предназна­чению. Флот, способный к наступательным действиям, заявлял он, обеспечит США неоспоримые преимущества в Карибском бассейне и Тихом океане.

Мэхэн был не только теоретиком военной стратегии, но актив­но участвовал в политике. В частности, он оказал сильное влияние на таких политиков, как Генри Кэбот Лодж и американские прези­денты Мак-Кинли и Теодор Рузвельт, которые неоднократно обра­щались к Мэхэну за советами. Теодор Рузвельт даже считал себя учеником Мэхэна, подчеркивая свою солидарность с ним.

Более того, если рассматривать американскую военную страте­гию на всем протяжении XX века, то мы увидим, что она строится в прямом соответствии с идеями Мэхэна. Причем, если в первой мировой войне эта стратегия не принесла США ощутимого успеха, то во второй мировой войне эффект был значительным, а победа в холодной войне с СССР окончательно закрепила успех стратегии «Морской силы».

В то же время Мэхэну доводилось жаловаться, что многие пред­ставители академических кругов в США его не понимают и остают­ся верными прежним, «устарелым» взглядам на географическое по­ложение США как на исключительно благоприятное для обороны. Тем не менее 18 августа 1951 г. в военно-морской академии в Ньюпорте (Род-Айленд) была создана кафедра военной истории, кото­рая, следуя идеям адмирала Мэхэна, стала продолжателем учения о «морской силе».

Идеи Мэхэна были восприняты во всем мире и повлияли на многих европейских стратегов. Даже сухопутная и континентальная Германия — в лице адмирала Тирпица — приняла к сведению тези­сы Мэхэна и стала активно развивать свой флот. В 1940 и 1941 г. две книги Мэхэна были изданы и в СССР.