Всплеск развития русской школы географического детерминиз­ма приходится на XIX — начало XX века. Следует отметить, что русские исследователи не занимались простым компилированием и переводом на родной язык идей западноевропейских ученых.

Анализ природных и географических факторов в их связи с соци­альным бытием русского человека и его историей широко исполь­зовали историки Б.Н. Чичерин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, А.П. Щапов и др. По мнению Чичерина, громадность территории России, ее малая заселенность, однообразие и простота занятий населения, постоянная угроза внешних нападений обусловили жиз­ненную потребность в крепкой центральной власти. Особое внима­ние географическим условиям в развитии России уделил и С.М. Со­ловьев. Так же как и Чичерин, он отмечал географическую предоп­ределенность зарождения русской государственности и наиболее ин­тенсивного хозяйственного освоения земель в центре Среднерус­ской возвышенности. Историк показал, что возглавить объединение русских земель и создание крепкого централизованного государства суждено было Москве именно благодаря особенностям ее геогра­фии и природы. В природно-климатических условиях центрального пространства России Соловьев увидел и решающий фактор, повли­явший на характер деятельности и форму организации населения. «Скупая на дары», природа этих мест приучала жителей к упорству и твердости, не обещая скорой награды за вложенный труд. В срав­нении со средой обитания западноевропейских народов суровую природу Центральной России Соловьев называл «мачехой», а не «матерью» для коренных ее жителей. В неравенстве изначальных ус­ловий развития он видел и естественные причины отставания Рос­сии от Западной Европы. Русскому народу пришлось вести жесто­кую борьбу за выживание и в полном смысле слова отвоевывать жизненное пространство у природы. Это наложило особый отпеча­ток на весь уклад его жизни⁷⁷. Идеи географического детерминизма весьма заметны и в исследованиях другого выдающегося русского историка Ключевского. «Начиная изучение истории какого-либо народа, — писал он, — встречаем силу, которая держит в своих руках колыбель каждого народа, — природу его страны»⁷⁸.

К. Бэр впервые обстоятельно показал значение рек в распрост­ранении цивилизации. Последователем Бэра и наиболее видным пред­ставителем русской географической школы социальной мысли был

Лев Ильич Мечников (1838—1888) — географ, социолог, публицист и общественный деятель, брат известного биолога И.И. Мечникова. Л.И. Мечников родился в семье обрусевших выходцев из Румынии. Высшее образование не закончил из-за участия в студенческом дви­жении. В 1858 г. Мечников уехал за границу, жил на Балканах и Ближнем Востоке, был волонтером в знаменитой «тысяче» Дж. Га­рибальди. В 60-х гг. Мечников сблизился с кругами левой русской эмиграции, совместно с Н.П. Огаревым и Н.А. Шевелевым опубли­ковал «Землеописание для народа» (1868), принимал участие в де­лах 1 Интернационала. В 1874—1876 гг. Мечников читал лекции в Токийском университете. В 1883—1888 гг. занимал кафедру в Невшательской Академии наук (Швейцария), участвовал в подготовке де­вятнадцатитомного издания «Новая всеобщая география. Земля и люди» (1876-1894) Э. Реклю.

Главное произведение Мечникова «Цивилизация и великие исто­рические реки. Географическая теория развития современного обще­ства» было опубликовано посмертно в 1889 г. Именно в нем изло­жены геосоциологические идеи Мечникова. Ученый видел основу исторического развития прежде всего в гидросфере. Водные пути, по Мечникову, являясь как бы синтезом географических условий, оказывают гораздо большее влияние на развитие общества, чем дру­гие компоненты среды. В соответствии с тем, что именно составляет основу цивилизации — река, море или океан, — Мечников разде­лил историю человечества на три периода:

1) речной, охватывающий четыре древних цивилизации (Египет на Ниле, Месопотамия на Тигре и Евфрате, Индия на Инде и Ганге, Китай на Янцзы и Хуанхэ); отличительные черты этого пе­риода — деспотизм и рабство;