Основная идея Савицкого заключается в том, что Россия пред­ставляет собой особое цивилизационное образование, определяе­мое через качество «срединности». Одна из его статей — «Географи­ческие и геополитические основы евразийства» (1933) — начинается такими словами: «Россия имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться "Срединным Государством"». Если «срединность» Германии, ограничивается европейским контекстом, а сама Европа есть лишь «западный мыс» Евразии, то Россия занимает централь­ную позицию в рамках всего континента. «Срединность» России для Савицкого является основой ее исторической идентичности — она не часть Европы и не продолжение Азии. Она — самостоятельный мир, самостоятельная и особая духовно-историческая геополити­ческая реальность, которую Савицкий называет «Евразией».

Это понятие обозначает не материк и не континент, но идею, отраженную в русском пространстве и русской культуре, истори­ческую парадигму, особую цивилизацию. Савицкий с русского по­люса выдвигает концепцию, строго тождественную геополитичес­кой картине Маккиндера, — только абстрактные «разбойники суши» или «центростремительные импульсы, исходящие из географичес­кой оси истории», приобретают у него четко выделенный абрис русской культуры, русской истории, русской государственности, русской территории. Россия-Евразия у Савицкого предстает в том же свете, как у Ратцеля.

Если Маккиндер считает, что из пустынь хартленда исходит ме­ханический толчок, заставляющий береговые зоны («внутренний полумесяц») творить культуру и историю, то Савицкий утверждает, что Россия-Евразия (= хартленд Маккиндера) и есть синтез миро­вой культуры и мировой истории, развернутый в пространстве и времени. При этом природа России соучаствует в ее культуре.

Россию Савицкий понимает геополитически, не как националь­ное государство, но как особый тип цивилизации, сложившейся на основе нескольких составляющих — арийско-славянской культуры, тюркского кочевничества, православной традиции. Все вместе со­здает некое уникальное, «срединное» образование, представляю­щее собой синтез мировой истории.

Великороссов Савицкий считает не просто ответвлением восточ­ных славян, но особым имперским этническим образованием, в котором сочетаются славянский и тюркский субстраты. Этот момент выводит его на важную тему — тему Турана. Обращение к Турану в качестве позитивной ориентации было скандальным для многих русских националистов. Так, Савицкий косвенно оправдывал монголо-татарское иго, благодаря которому «Россия обрела свою гео­политическую самостоятельность и сохранила свою духовную неза­висимость от агрессивного романо-германского мира». Такое отно­шение к тюркскому миру было призвано резко отделить Россию-Евразию от Европы и ее судьбы, обосновать этническую уникаль­ность русских.

«Без татарщины не было бы России» — этот тезис из статьи Савицкого «Степь и оседлость»¹⁸⁶ был ключевой формулой евра­зийства. Отсюда прямой переход к чисто геополитическому утверж­дению: «Скажем прямо: на пространстве всемирной истории запад­ноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и поляр­ное, противостоит единственно монгольское ощущение континен­та; между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завое­ваний и освоении — тот же дух, то же ощущение континента»¹⁸⁷. И далее: «Россия — наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиза и Тимура, объединительница Азии. ...В ней сочетаются одновременно историческая «оседлая» и «степная» стихия».

Фундаментальную двойственность русского ландшафта — ее де­ление на Лес и Степь — заметили еще славянофилы. У Савицкого геополитический смысл России-Евразии выступает как синтез двух реальностей — европейского Леса и азиатской Степи. При этом та­кой синтез не есть простое наложение двух геополитических систем друг на друга, но нечто цельное, оригинальное, обладающее своей собственной мерой и методологией оценок.