Открыто религиозная направленность доктрины была характерна для ее высшего уровня, который можно назвать философией мусульманского права, призванной обосновать исходные начала права их заданностью божественным откровением. В частности, исламское правопонимание исходило из того, что в принципе право — не творение человека или государства, а выражение воли Аллаха. Люди в состоянии лишь находить правовые решения в общих рамках шариата. По сути, речь шла не о правотворчестве в точном смысле, а о регламентарных полномочиях, которые и возлагаются на муджтахидов.

Вместе с тем вывод о религиозном характере исламской философии права и правосознания в целом, определявших легитимность мусульманского права, нельзя безоговорочно переносить на него самого. Тесное взаимодействие с религией определяет не столько собственную природу мусульманского права, сколько специфику его восприятия, эффективность действия, особую духовную роль. Поэтому было бы ошибкой смешивать шариат с мусульманским правом. Шариат, нередко называемый «божественный закон», — в целом религиозное, а не правовое явление. Он служит общей мировоззренческой основой для мусульманского права как относительно самостоятельного феномена, связанного с религией прежде всего через исламское правосознание. Схематично взаимосвязь религии, доктрины и права в исламе можно представить следующим образом: Коран и сунна, т. е. религиозные предписания, составляют содержание и источник шариата, который, в свою очередь, является

144

Глава 8. Арабский Восток

основой правовой доктрины (фикха), играющей роль ведущего источника мусульманского права.

Однако природа мусульманского права заключается не в его подчинении Божественному Откровению, а прежде всего в отражении в нем идеи права. Сформулированные доктриной нормы, принципы, конструкции лишь внешне представлялись «извлеченными» из шариата — Корана и сунны. На практике же они были нередко весьма далеки от первоначального значения священных текстов. Доктрина не была связана их буквальными формулировками. В результате рационального осмысления предписания шариата как бы выделялись из его общего содержания, становились относительно самостоятельными, приобретая правовые черты. Точнее, в некоторые из аятов Корана и хадисы доктрина вкладывала правовой смысл, другие же становились для нее основой, источником, отправным пунктом формулирования правовых выводов.

Показательны в этом плане примеры трансформации религиозно-нравственных предписаний шариата в правовые конструкции. Так, отталкиваясь от хадиса «не допускается причинять вред и отвечать ущербом на ущерб», мусульманско-правовая доктрина обосновала концепции злоупотребления правом и причинения ущерба как основания ответственности. Все три требования Корана, которые обязывают консультироваться при принятии важнейших решений («А дело их — по совещанию между ними» — 42:36/38; «И советуйся с ними о деле» — 3:153/159), вершить все дела по справедливости («Поистине, Аллах приказывает справедливость» — 16:92/90; «Аллах, поистине, повелевает вам... когда вы судите среди людей... судить по справедливости» — 4:61/58) и подчиняться правителю («Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь Посланнику и обладателям власти среди вас» — 4:62/59), были положены в основу детально разработанной мусульманскими правоведами теории «исламского правления» — организации и деятельности государства.

Решающая роль доктрины в правовом осмыслении шариата проявилась еще ярче в общих принципах права, сформулированных в Средние века, многие из которых отражали и переводили на юридический язык религиозно-этические установки шариата. Например, характерное для него стремление не обременять человека излишне жесткими обязательствами нашло выражение в таких правовых принципах, как «затруднение влечет облегчение» или «необходимость делает разрешенным запретное».