Вне сомнения, Г. Мабли считает демократическую республику наиболее подходящей политической оболочкой для общества, сумевшего «доработаться» до коммунистического строя. Спорадические реверансы писателя в сторону монархизма не могут приниматься всерьез, ибо он намеренно лишает сан монарха по-настоящему значимых властных полномочий, оставляя за ним преимущественно декоративно-символические функции.

Одной из самых примечательных фигур среди социалистов (коммунистов) эпохи европейского Просвещения является Гракх (настоящее имя Франсуа Ноэль) Бабёф (1760—1797). Совокупность его взглядов (бабувизм), базировавшихся на идеях Морел-ли и якобинцев, можно считать кульминацией развития социалистической мысли в революционной Франции конца XVIII в.

Программно-политическая установка Бабёфа — яростного противника частной собственности и всего с нею связанного — заключается в требовании на месте существовавшей прежде антинародной государственности «построить народное государство». Он уверен в том, что «народное правление должно и может обеспечить зажиточность и счастье каждого человека, нерушимое благоденствие всех членов общества». Путь к такому правлению лежит через переходный период. Он начинается с восстания народных масс, подготовленного конспиративной организацией революционеров. Восставшие устраняют прежние органы высшей власти, овладевают всеми правительственными

10. Французский социализм

401

учреждениями; народу сразу предоставляется ряд экономических и социальных благ. Полнота власти в переходный период целиком сосредоточена в руках временного революционного правительства — Национального собрания, провозглашенного восставшим народом и осуществляющего диктатуру плебейства. Это Собрание включает в свой состав наиболее преданных революции и мудрых людей.

По окончании переходного периода, с утверждением коллективистских принципов, социальной жизни — на основе Конституции 1793 г. — сложится единая для всей страны республиканская форма управления. Приемлема для «народного государства» французская Конституция 1793 г. потому, что «политические права граждан в ней ясно изложены и прочно гарантированы». Конституция 1793 г. объявляется «подлинным законом» французской нации, ибо «она утвердила неотъемлемые права каждого гражданина давать свое согласие на законы, осуществлять свои политические права, пользоваться правом собраний, требовать того, что он считает полезным, получать образование и не умирать от голода». Бабёф позитивно оценивает демократические институты. Он, например, придает большое значение гласности: «Правду надо говорить всегда, надо предавать ее гласности, осведомлять весь народ о том, что касается его важнейших интересов... необходимо говорить ему обо всем, постоянно показывать ему, что надо делать, и не столько бояться неудобств гласности, используемых ловкими политиками, сколько полагаться на огромную силу, всегда берущую верх над всякой политикой». В новой политической общности будет неукоснительно действовать правило: никто из управляющих и управляемых не может «стать богаче или обладать большей властью, нежели любой из их собратьев».

Бабёф и его сторонники свои привлекательные замыслы достижения «нерушимого благоденствия всех» и «счастья каждого человека» строили с прямым расчетом на решительное и жесткое руководство сверху, из центра (преимущественно волевыми, приказными методами) всеми сторонами жизнедеятельности республики (хозяйственной, политической, правовой, культурной, бытовой и т. д.) при строжайшем подчинении граждан законам, указаниям верховной администрации, при обязательном участии каждого в проводимых ею мероприятиях.

Далеко не случайными являлись рекомендации строить «народное правление» наподобие армии. Осуществимость армей-

402

Глава 13. Эпоха европейского Просвещения

образца построения системы руководства обществом, согласно Бабёфу, «доказана на опыте, поскольку оно (построение системы руководства на армейский лад. — Л. М.) применяется к 1 млн. 200 тыс. человек в наших 12 армиях (что возможно в малых размерах, возможно и в больших)». Выбор армейских порядков в качестве прототипа «народного государства» оборачивается тем, что последнее мыслится предельно централизованной организацией с главенством в ней принципа единоначалия, с всеохватным регламентированием поведения людей и нормативным распределением благ, с беспрекословным повиновением всех предписаниям вышестоящих инстанций и т. д.