Отождествление политики и экономики вызывает ряд вопросов: как быть с тем, что политическая система начинает формиро-

Антология мировой политической мысли. Т. П. С. 222.

80

Новая концепция демократии Й. Шумпетера

вать политические потребности и пристрастия, аналогично тому, как экономическая система путем рекламы начинает формировать материальные потребности граждан? Как быть с возможностью, что Два кандидата заранее распределят роли и будут делать вид, что они борются, создавая видимость демократии? Политические потребности не столь сильны, как потребности физиологические, и их вряд ли можно отнести к базовым. Политический рынок отличается от экономического тем, что человек может не испытывать жгучую потребность заходить на него, и реклама здесь имеет гораздо большее значение, чем в экономике. Поэтому то, что считается нормальным в экономике — покупка лучшего из имеющегося, — иначе воспринимается в политике. В первом случае она жизненно необходима для индивида, во втором —* индивид может подождать до появления иных возможностей. Разница и в том, что на рынке человек покупает продукт, который может использовать, а в политике — зачастую «кота в мешке», который, возможно, не будет проводить в жизнь волю избирателя и которого нельзя обменять. Отождествление экономического и политического рынка вызывает и такое возражение. Рыночная концепция демократии отказывается от принципа представительства, а стало быть, от представления о народном суверенитете и общей воле. Принцип представительства в XIX—XX вв. подвергся сильной критике. В условиях, когда общая воля, если она есть, в принципе не может быть артикулирована, теоретически не решен вопрос, должен ли депутат представлять интересы своих избирателей или нации в целом. Тем не менее теоретический отказ от данного принципа рождает сомнение в возможности говорить о демократичности политических систем. Отказ от принципа представительства порождает поиск новых принципов.

Одним из таковых является принцип индивидуальной свободы. Шумпетер отмечает, что «демократический метод не обязательно гарантирует больший объем индивидуальной свободы, чем любой другой позволил бы в аналогичных обстоятельствах», но «если по крайней мере в принципе каждый волен бороться за политическое лидерство, выставляя свою кандидатуру перед избирателями, это в большинстве случаев означает значительную долю свободы дискуссии для всех. В частности, это, как правило, подразумевает значительную свободу прессы»1.

1 Там же. С. 225.

81

Шумпетер отмечает, что демократический метод исключает возможность контроля со стороны избирателей за действиями властей. Требование контроля, которое подчеркивалось противниками западной демократии, Шумпетер признает противоречащим духу демократического метода. То же он делает и с общей волей. Отрицая возможность выражения в принципе воли народа, Шумпетер пишет, что внедрение принципа пропорционального представительства, выражающего волю отдельных слоев населения, «может помешать формированию эффективного правительства и, таким образом, оказаться опасным в периоды напряжения»1. Но принцип демократии, по Шумпетеру, не предполагает пропорционального представительства. «Принцип демократии в таком случае означает просто, что бразды правления должны быть переданы тем, кто имеет поддержку большую, чем другие конкурирующие индивиды или группы»2, а конкуренция является сутью демократии.

В заключение Шумпетер делает вывод, что выбор избирателей, идеологически возведенный в волю народа, «не вытекает из их инициативы, но формируется, и его формирование — важнейшая часть демократического процесса»3. Этим занимаются партии, принципы и программы которых напоминают виды товаров, продающихся в универмагах. «Существование партий и политиков свидетельствует о том, что массы избирателей неспособны на какие-либо другие действия, кроме паники... Психотехника управления партией, ее рекламная кампания, лозунги и марши — это все не украшения, это и есть суть политики»4.